Когда мне случается бывать в Москве, я прихожу к могиле Неизвестного солдата. Смотрю на огонь.
Слушаю приглушенный шум пламени. Чьим сыном был солдат? Откуда родом? Как шил? О чем мечтал?
Для молодежи семидесятых годов Неизвестный солдат — олицетворение поколения, которое пришло в обновленный революцией мир, мужало на стройках первых пятилеток. И в бой ушло, «не долюбив, не докурив последней папиросы». И горчайшую чашу военных бед испило оно до дна, не дрогнув…
…В ясную погоду с кольских сопок открывается обзор на море на десятки миль окрест. В августе 41-го эти студеные воды стали последним полем боя для героического сторожевого корабля «Туман». Приняв неравный бой с тремя фашистскими эсминцами, прорывавшимися к Кольскому заливу, бывший траулер, наспех переоборудованный с началом войны под военный корабль, сорвал рейд врага.
Корабль отстаивал вместе со своими товарищами девятнадцатилетний рулевой «Тумана» матрос Константин Семенов. Когда осколки срезали с мачты Военно-морской флаг и гитлеровцы прекратили огонь, полагая, что советские моряки предпочли капитуляцию, раненый юноша, прижимая к окровавленной тельняшке полотнище флага, вскарабкался на мачту и закрепил его, опять на гафеле флагштока. Вражеские орудия грянули вновь…
Какая сила, какое чувство заставили юного рулевого оторваться от палубы, подняться на мачту, когда смертоносным металлом был пронизан воздух? Ненависть к врагу? Да. Любовь к Родине? Несомненно. Но и ответственность за честь Флага, за честь флота, за честь воина Советской страны.
«Туман» погиб, но стяг его реет над временем. Он осеняет нас, сегодняшних североморцев, требуя, чтобы святыня советской военно-морской чести оставалась незапятнанной, напоминая, что ответственность на нас, восемнадцати-девятнадцатилетних, возложена безмерная.
Слов нет, воинский труд тяжел, но для свершающих его он возвышен сознанием, что Родина в нем нуждается и ценит этот труд. Он возвышен сознанием преемственности: мы исполняем тот же долг, исполняя который миллионы девятнадцатилетних отдали жизни в годы войны, чтобы приблизить конец фашизма, чтобы другие дошли до Победы. Как драгоценнейшее достояние, оплаченное перед лицом истории невиданными жертвами, то поколение завещало нам беречь социалистическую Отчизну.
Сегодня в наших, руках оружие, о каком не могли и мечтать наши далекие сверстники. Но верным нашим оружием остается воспринятое от них чувство ответственности.
Чувство ответственности. По степени его развития можно судить о каждом из нас. Для нас, призванных на военную службу сегодня, чувство ответственности проверяется повседневным отношением к порученному делу, к изучению своей воинской специальности, к приказам командиров.
Для советского человека оскорбителен даже намек на возможность отстранения его от службы в рядах Вооруженных Сил: общество возлагает защиту Родины на людей, сознающих свой долг перед народом, ответственность за безопасность первого в мире государства рабочих и крестьян.
…На складе горюче-смазочных материалов была обнаружена утечка топлива. Сами емкости и задвижки на них оказались герметичными: значит, утечка происходила где-то на трассе. Поисковая группа в составе старшего матроса Амосова и матросов Иванова, Кениса, Бутырина проверила трассу. Участок трубы со свищом нашелся под причалом, возле которого подводные лодки заправляются топливом. Для ремонта требовалось временно прекратить работы на причале и вскрыть бетонный настил.
Но матросы Иванов и Кенис убедили командование, что смогут устранить повреждение иначе. Они по очереди скрывались в черноте канала, воздух в котором был насыщен парами соляра, и пока один отдыхал, другой работал ножовкой, стиснутый со всех сторон застывшим металлом…
Они справились с трудным и опасным делом.
…Девятнадцать лет. В этом возрасте сегодня юноша в военной форме призван повелевать сложнейшей ракетной и электронной техникой. Хочет того или не хочет, он все чаще задумывается над извечным — «о времени и о себе», ищет ответ на волнующий его вопрос: девятнадцать — много это или мало?
Я намеренно заостряю вопрос, чтобы ответ был без «или», чтобы не возникла непростреливаемая мертвая зона для тех, кто этим «мало, значит, все впереди» старается оправдать свои промахи, в том числе и по службе.
…Заканчивается второй год службы для матроса Василия Кобцова. Специальность — трюмный, необходимейшая для корабля специальность! А у Василия — лишь третий класс. Вызванный на комсомольское бюро, он стоял перед товарищами, бледный, прятал глаза и отмалчивался. Потом, с глазу на глаз. Кобцов поделился со мной «сокровенной» причиной своей незавидной службы: «Тяжело мне все это…»
За нарочитой туманностью его слов угадывалась знакомая философия: «Нам-то всего девятнадцать…» Но вот Кобцов идет в увольнение, а затем попадает в комендатуру за нарушение правил поведения в городе. Вот ведь каково у него: до дела я не дорос, а спиртное употреблять мне можно…
Неужели такие, как Василий. Кобцов, до сих пор не поймут, что «потом» уже наступило. Ведь им девятнадцать лет. А это — возраст ответственный.
Автор: старшина 2 статьи А. Ткачев
