Равнина уходит к океану. На фоне весенне-синего неба круглятся сопки.
Поблескивает под солнцем вода, голубой тенью протянулась вдаль дорога, и уже просто не верится, что еще вчера этот виднеющийся из окна военный городок был словно за тридевять земель, отгороженный от остального мира непроницаемой завесой холодного Дождя…
Сижу я сейчас в кабинете начальника матросского клуба, и тема нашего разговора, выражаясь отчетно, — искусство в масштабе дальнего гарнизона. Что «дальнего» — бесспорно: дальше — только океан. Ну, а искусство… Маленький клуб, которым руководит майор Барухин, для экипажей кораблей и жителей поселка воплощает в себе и ГАБТ, и МХАТ, и филармонию, взятые совокупно: до городской «цивилизации» порой и на гусеничном транспорте не доберешься! Однако приехал я именно сюда потому, что на смотре художественной самодеятельности коллектив матросского клуба занял первое место, а сам Макс Ефимович Барухин — он об этом еще не знает — представлен к награждению ценным подарком.
Майор Барухин приехал в поселок ровно год назад. Из большого города, от налаженного быта — сюда, на край света, к одноэтажному домику на окраине поселка. Принял дела, прошелся по зрительному залу, темноватому фойе. В клубе стояла пожилая тишина.
И он пошел на корабли. Первое знакомство с командирами, политработниками, осторожные разговоры о наличии талантов… Знал Макс Ефимович как досадливо смотрят иной раз на самодеятельность: «Все это хорошо, но ведь у нас, знаете ли, служба…» Однако твердо помнил начальник клуба: если правильно, удачно начать — отношение изменится.
С матросом Колпаковым майор познакомился на сторожевике. Отличный радиометрист, Геннадий окончил до службы музыкальное училище и тянулся к музыке неудержимо. «Духовой оркестр, свой. Потянете?». На этот вопрос он ответил уверенно и без раздумий: «Сделаем!».
Поиск будущих артистов шел как «сверху», так и «снизу». Макс Ефимович разговаривал с начальниками, Колпаков собирал информацию среди друзей: «На эсминце комендор один на трубе играет, товарищ майор. Здорово, говорят, играет!».
И майор, неся с собой трубу, шагал на корабль, а потом терпеливо вслушивался в игру комендора: «Так, марш «Прощание славянки». Подшлифовать, конечно, требуется…»
И все-таки он наконец заиграл, духовой оркестр дальнего гарнизона. И адмирал, принимавший парад, удивленно вскинул брови, а подразделения твердо чеканили шаг — музыка уверенно вела строй за строем.
Оркестр в части признали и даже стали гордиться им. Теперь начальник клуба увереннее шел к командирам, просил, настаивал и требовал. И добился главного: люди в часы досуга, потянулись в клуб.
У каждого времени свои песни. Сегодня, повинуясь капризнице-моде, они звучат под гитару, и нет экипажа, где не нашлось бы этого инструмента и «менестреля», умеющего перебирать струны, не выбиваясь из ритма. И, конечно же, не мог начальник клуба не прийти к мысли об эстрадном ансамбле. Назвали его обязывающе — «Океан»…
Я получил удовольствие, слушая «Океан» на концерте. Наверное, знаток сумел бы найти какие-то погрешности исполнения. Возможно. Но не в них суть: главное — чувствовалось, что на сцене именно коллектив, живущий и развивающийся. Иначе не стали бы писать для ансамбля музыку и стихи его участники мичман А. Вухалов и старшина 2 статьи А. Кавешников, не пришли бы в него теперь уже три солистки — Людмила Величко, Светлана Бодрова и Алла Крыгина, не прописался бы постоянно в глуховатом гитарном хоре нежный голос скрипки Ларисы Вухаловой.
С невероятным трудом, но добыты майором Барухиным электроорган и гитары — из тех, что снятся любителям в новогодних снах, — черного лака. «Ударная установка! — потирает руки Макс Ефимович. — Все оплачено, вот-вот получим! Так что держитесь, «Песняры»!».
И опять видим мы ту цепную реакцию, которую тянет за собой каждое доброе дело. Пришел однажды к начальнику клуба матрос. Представился: Аристов Валерий. Окончил музыкальное училище, дирижер по народным инструментам, так что… Как, нет еще оркестра? А инструменты? Если надо, будут? Так ведь он с удовольствием… И вот уже трижды в неделю заполняется клуб струнным переливом: рождается новый коллектив, пропуск в, который — отличная служба и склонность души…
Нашу беседу прервал телефонный звонок.
Звонил старший лейтенант В. Чиджавадзе — политработник по должности и поэт по совместительству. Докладывал свои соображения по запланированному тематическому вечеру: знает, как переживает начальник клуба за каждое мероприятие. А их у него много: лекторий, тематические вечера…
Тематический вечер. Случается, прозвучит с трибуны унылый доклад, потом «прокрутят» фильм, хоть как-то соприкасающийся с темой вечера, и вот уже влетает в соответствующую графу плана жирная «галочка» — выполнено! Бывает такое, но не у майора Барухина.
Не будем лукавить: тематический вечер «Помни войну!», проведенный им в День Победы, не был одним из многих. Он лучший, другие удавались меньше. Но по нему особенно ясно видишь, что при желании можно сделать, живя даже за тридевять земель.
Доклада не было — был хорошо поставленный монтаж. В него органично вписался и торжествующий голос Левитана в историческом сообщении Совинформбюро, и благоговейная тишина при внесении гильз с землей Бреста и Ленинграда. Конечно, фрагменты кинохроники всегда впечатляют. Но если они вдруг получают естественное продолжение в рассказах ветеранов, поднимающихся на сцену, действенность — повышенная.
Люди уходили из зала, обогащенные не только знанием новых имен героев, малоизвестных страниц войны, но куда более важным — боевым настроем, чувством личного прикосновения к подвигу отцов, старших братьев.
А ведь это доступно любому руководителю: заказать в государственном архиве нужные пленки, попросить отпускников привезти по горсти земли из мест нашей славы, найти участников знаменитых сражений. Доступно, но… Дело начинается с желания его сделать.
Майор Барухин мог и не проводить такие тематические вечера, ссылаясь на то, что нет условий. В самом деле, помещение тесное — зрительный зал на две сотни мест. Есть еще фойе размером со школьный класс, закуток кассы. Но ведь доносится из помещения кассы до-мажорная гамма — там работает детский музыкальный кружок. Стучат в фойе каблуки — матрос В. Кумановский готовит пляску. Афиша же, висящая у входа, доводит до всеобщего сведения, что в этот раз на тематическом концерте для школьников выступит артист Г. Шмелев. В скобках «Москва» здоровенными буквами!
Работающий ищет способ, уклоняющийся — причину. Майор Барухин — из первых…
После долгой непогоды наконец майор отправляется в город. Женщина, только что заглянувшая в кабинет, заведует школьным буфетом и, естественно, торопится воспользоваться оказией:
— Макс Ефимович, так не забудьте бидоны-то. Уж так-то сухое ребятам надоело! Свежее молоко, оно и есть свежее.
Есть у Макса Ефимовича и еще одна забота, которая не дает ему покоя: не радиофицирован пока поселок. Конечно, в любой квартире найдешь и телевизор, и радиолу. Но скромная радиоточка… Это ведь и объявление, и новость, и поздравление: «Сегодня у Леночки Ивановой День рождения. Для нее споет крокодил Гена…». Тревога в пургу, наконец: вместе же живем на краю света, выручать друг друга надо! Нет пока ничего — ни проекта, ни аппаратуры, хотя средства отпущены. Вот как только за дело взяться, где время выкроить — уж очень коротки сутки.
Заботы, заботы. Много их у начальника клуба. Так и идет одно за другим, вроде бы бессвязно — репертуар хора, резина для машины, краска на стенды, струны для гитар. Хлопотно, но нужно. Нужно для людей. Это и есть та работа, которой отдано полжизни.
…Уплыл назад, в туман, поселок, а вместе с ним и маленькое здание клуба, где работает веселый человек — Макс Ефимович Барухин.
Человек на своем месте.
Автор: капитан 2 ранга, инженер О. Мятелков
