Легкий утренний туман расступался. Генерал подошел к орудию, выдвинутому на прямую наводку.
Оно стояло открытое всем ветрам: площадка и бруствер окопа были едва обозначены. Генерал поинтересовался у артиллеристов:
— Давно здесь стоите? С трех ночи? И до сих пор не укрыли орудие? — удивился он и тут же спросил: — Какая задача у расчета? Что делает «противник»?
— Не знаем… «Противника» не видно…
Тогда генерал попросил у командира батареи капитана В. Курбаджанова бинокль и, быстро осмотрев гребень высотки, сразу обнаружил замаскированный танк.
— А вот вы простояли здесь несколько часов и не засекли ни одной дели.
— Трое суток на марше, в наступлении, — оправдываясь, произнес офицер.
— Знаю: устали, — согласился генерал. — Но бой-то не окончен. А вы уже растеряли свое мужество.
Через дорогу от орудия поле было вспорото свежей траншеей — там начинался участок обороны, занятый мотострелками. Первый же солдат четко доложил и об обнаруженных целях, и о задаче взвода. Мотострелки даже по внешнему виду выгодно отличались от соседей, как будто не было у них позади ночи без сна. За всем этим проступали и воля командира роты, и незаметная работа тех, кто довел боевую задачу до каждого солдата, помог ему проникнуться сознанием ее важности, — молодого политработника лейтенанта Николая Кузнецова, коммунистов, комсомольских активистов, взявших на себя в ту ночь самую тяжелую солдатскую ношу.
Они стояли по соседству, через дорогу — мотострелки и артиллеристы. Но их разделяла не просто дорога. В одном подразделении после предельно тяжелой ночи люди были подготовлены к бою и морально, и психологически, в другом — нет. Правда, в мотострелковой роте многое сделал для этого политработник. В батарее его нет. Но ведь политработник есть в дивизионе. Почему же он не счел нужным побывать перед боем у артиллеристов первой цепи?
Не будем утверждать, что политработник дивизиона был в то утро не у дел. Конечно же, он тоже занимался в общем-то полезным трудом. И все-таки плохо, если политработник в решающий момент оказывается не в решающем месте.
Вспоминается один из фронтовых политработников, кстати, тоже из артдивизиона. Он не бравировал своей храбростью. Но если в разгар боя нужно было найти его, а снаряды гуще всего ложились, скажем, у наблюдательного пункта молодого командира батареи, то звонили туда:
— У вас капитан Бугаенко?
— Здесь он. Видите, жарко у нас сегодня, — отвечал командир.
Почему Никон Илларионович Бугаенко оказывался всегда в самом жарком месте? Да потому, что умел быстро ориентироваться в обстановке, знал людей, их потребности в его слове и примере. А еще потому, что по праву коммуниста, вожака масс брал на себя самое трудное.
Учения тоже бой. И место политработника на них тая, где проходят рубежи предельных физических, моральных и психологических нагрузок. Именно там глубже всего раскрываются людские характеры, их возможности, знание которых придает политическому воздействию нужную действенность.
Помнится другое учение. Наступление шло успешно. Но, когда напряжение достигло зенита, несколько танковых экипажей замешкались, а в одном из них сержант Е. Васильев проявил нерешительность, трусость. Как могло случиться такое?
— Кто его знает, — разводили руками в полку. — Столько мероприятий было…
Да, уже на полигоне были и собрания, и обмен опытом, и совещания. Однако привычные мероприятия миновали стороной главное: моральную, психологическую подготовленность танкистов. Правда, все экипажи до выхода в поле прошли нужную систему обучения, показные занятия. Но ведь каждая новая встреча с трудным рубежом — это всегда испытание не только на мастерство, а еще и на волю, мужество. Не будем снимать вину с сержанта за минуту трусости. Но как важно для политработника суметь разглядеть тех, чьи характеры постоянно нуждаются в шлифовке.
Умение подметить сильные и слабые стороны в человеке помогает предугадать возможное развитие событий, нащупать пути активного воздействия на них. В этом случае не нужно изобретать формы психологической подготовки людей: их подсказывает сама, жизнь.
— Наступал сегодня в цепи роты, — говорил один политработник после учений. — Все гудит кругом от взрывов, комья земли летят мимо, а молодые солдаты ни один не пригнется, не оглянется.
Завидная выдержка не пришла к молодым солдатам сама. Ей предшествовало многое — и изучение типичных срывов у молодежи в моменты физических и нервных напряжений на учениях, и встречи с опытными сослуживцами. Были и занятия, на которых солдату приходится пропускать через свой окоп танки, метать вслед им гранаты, прыгать со стены на танк и закрывать ему «глаза», преодолевать горящие препятствия, бежать рядом со взрывами. И вместе со всеми на этих занятиях действовали коммунисты командир роты старший лейтенант Александр Шляхтов, заместитель командира по политчасти лейтенант Владимир Метлин, они учили своим примером.
В прославленном гвардейском танковом Чертковском, дважды ордена Ленина, Краснознаменном, орденов Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого полку творческие поиски утвердили в практику учений тоже весьма действенные пути повышения моральной стойкости танкистов.
…День обещал быть трудным. Рано утром к танкистам-ремонтникам пришел старший лейтенант Владимир Пикалов.
Молодой политработник принес ремонтникам книгу боевого пути их подразделения, которая писалась между боями и хранится ныне в комнате боевой славы. Солдаты уже встречались с той книгой, а через нее с мужеством своих однополчан. Но вот так — в поле, где повеяло дыханием настоящего боя, — впервые. И рассказ о подвигах, совершенных старшими товарищами в такой же летний день тридцать лет тому назад, прозвучал как-то по-особому, обязывающе.
А рядом, в танковом батальоне, выступал секретарь партийного комитета полка. В руках у него была другая рукописная книга — «Партийно-политическая работа в годы войны». Боевые эпизоды, оживавшие с ее пожелтевших страниц, учили мужеству.
Встреча с фронтовым днем не закончилась этими выступлениями. Она продолжалась в девизе «Равнение на героев-однополчан», в звездах, загоравшихся на машинах победителей соревнования, в самоотверженных действиях танкистов. Ремонтное отделение младшего сержанта Анатолия Литвиненко за одну ночь без отдыха устранило неисправности у трех автомашин и двух бронетранспортеров. Прапорщик Николай Гончар, увидев автомашину, остановившуюся на железнодорожном переезде перед приближавшимся поездом, бросился на помощь молодому водителю и предотвратил большую беду. А при форсировании реки по дну произошел взволновавший всех случай. У танка, попавшего по неопытности механика-водителя в подводную яму, заглох двигатель, и вода стала пробиваться внутрь.
— Спокойно, — прозвучал голос командира лейтенанта Льва Королева. — Надеть противогазы!
Одного за другим пропустил он в люк членов экипажа и лишь потом покинул сам затопленный танк. А вскоре и танк был на берегу.
И полетели по полигонным бивакам через боевые листки и агитаторов вести об экипаже, не спасовавшем перед опасностью, о самоотверженности прапорщика, о выносливости ремонтников, о неуспокоенности победителей соревнования. Как-то сами собой все эти полковые дела выстраивались в сознании гвардейцев в один ряд с солдатским мужество того фронтового дня, о котором рассказали политработники.
Трудный час пробы на мужество… Он по-разному приходит к человеку в армейских погонах. К моим ровесникам он приходил в бою, к их сыновьям он приходит, к счастью, на полях учений. И сопряжен ли тот час с подвигом в его высоком смысле, или просто с проявлением выносливости и самоотверженности в мирных армейских буднях, он готовится целой системой мер политического и воинского воспитания, многими сутками напряженных занятий и тренировок и тем моральным зарядом, который несет в себе пример и слово политработников, всех коммунистов. Чем активнее и весомее тот заряд, тем быстрее приходит час солдатского мужества и тем выше проба на зрелость партийно-политической работы с людьми.
