Город Н., расположенный на правом берегу Западной Двины, по приказу командования был очищен нашими войсками. Армия вывезла все военное снаряжение.
Немцы спустили в девяти километрах от города десант — сорок танков, мотоциклистов. Первую атаку на город отбили партизаны. Танки, укрывшись в противотанковых рвах, стали ДОТами; они обстреливали город из орудий.
В городе был пивоваренный завод. В течение суток тысячи бутылок были наполнены воспламеняющейся жидкостью. Смельчаки поползли к танкам. Девятнадцать танков были уничтожены. Кидали бутылки в мотоциклистов. Для этого нужно много отваги — подойти вплотную. Нашлась отвага…
Немцы вошли в пустой, мертвый город. Они вошли не сразу — ждали два дня — боялись войти. Два дня семеро героев ждали немцев близ моста. Когда на длинный мост через Двину вступили немецкие танки и артиллерия, все взлетело в воздух. Взрыв был слышен далеко окрест. Семеро советских людей погибли. И кто из нас спокойно может слышать рассказ об этом беспримерном мужестве!
Жители ушли, мужчины, старики, подростки стали партизанами. Среди них есть крестьяне, сражавшиеся в партизанских отрядах двадцать три года тому назад. Это — профессора партизанства. Среди партизан есть и ребята. Армия дедов и внуков.
Один старый лесник спрыгнул с дерева на немецкого мотоциклиста, сжал ему крепко шею и погнал мотоциклиста к нашим заставам.
Три немецких парашютиста опустились на бугристое поле возле лагеря пионеров. Ребята их измотали, заставили расстрелять впустую все патроны — прятались за буграми. А когда у немцев не осталось больше патронов, ребята выскочили с цепами, стали лупить гитлеровцев. Пригнали всех трех в ближний городок.
Партизаны знают лесные тропинки. Они нападают на немецкие колонны, идущие впереди, составленные из отборных солдат, так называемых «СС». Нападают они и в глубоком тылу на пехотные части.
Вот приказ германского командования:
«Горожане и горожанки! Селяне и селянки!
Если на территории вашего города или села будут обнаружены партизаны, о местонахождении которых вы не донесли германскому командованию, вы все без исключения будете причислены к шпионам иностранной державы и как таковые повешены».
«Горожане» и «селяне» читают, но не доносят — они советские люди.
В одной деревне немцы били, пытали детишек на глазах матерей, чтобы узнать от них, куда скрылись партизаны. Женщины молчали. Пусть весь советский народ узнает об этих женщинах.
К партизанам пришел старик с правой отсохшей рукой, сказал: «Я левша». Он показал, что может бить врага левой рукой.
Глубоко в тылу противника идут бои. Немцы повсюду окружены неукротимыми отрядами — бойцы прячутся в лесах, скрываются среди развалин; советская ночь полна живыми людьми с винтовками, с гранатами, с динамитом. Линии фронта нет, и немцам не приходится втыкать флажки в карту — вокруг каждого немецкого отряда фронт.
В прорези танков, в шины мотоциклов, в машины летят полулитровки, полные пламени.
Горят склады, горят поля, горят села. Это тяжелый год для нашего народа… Но это роковой год для наших заклятых врагов. Они идут по пылающей земле, по земле, которая не хочет чужестранца.
Один партизан сказал мне прекрасные слова: «Я их бью без промаху — моя пуля от сердца летит…»
Немцы взяли живого партизана. Шел бой. Партизана отвели к грузовой платформе; там лежали тяжело раненные красноармейцы — двадцать человек. Вблизи стояли немецкие пулеметы. Подошел германский офицер, сказал по-русски: «Сразу видно, что партизан и коммунист. Отвечай». Товарищ молчит. «Хорошо, ты у меня заговоришь!..» Офицер обратился к раненым: «Охраны нет. Но в случае чего пулеметчики вас скосят. А за этого вы все отвечаете — если убежит, я вас всех перестреляю. Поняли?» И офицер ушел. Красноармейцы говорят партизану: «Беги!». Тот отвечает: «Нет, не хочу вас подводить». — «Беги! Ты еще сражаться можешь. А мы конченые — у кого голову пробили, у кого ногу или руку. Они нас все равно перебьют. Беги». — «Нет». Тогда один красноармеец строго сказал: «Я тоже коммунист. Я тебе приказываю — беги! Ты должен сражаться». Они прикрыли его от пулеметчиков. Партизан сказал: «Прощайте, друзья!..» Он дошел до наших частей. Двадцать героев… Трудно об этом спокойно писать — душит ненависть к врагу, гордость за товарищей приподымает — быть, как они!..
Мужество наших людей, последняя ночь семерых перед взрывом моста, молчание женщин, когда пытали их детей, непреклонная воля двадцати полумертвых красноармейцев, презрение к смерти во имя победы — это наши былины, это сильнее слов, это высоты человеческого духа. Такой народ нельзя победить.
Илья Эренбург
