Баллада о танкисте Смирнове и девушке Лиде Быковой

О подвигах славных советских бойцов

Рассказывай, гордое слово,

О том, как однажды майор Ушаков.

Позвал лейтенанта Смирнова:

— Явился?

— Явился, товарищ майор!

— Садитесь. Имеется к вам разговор.

Задание не просто, да вам не впервой,

При вашей известной сноровке.

Проклятые немцы неделю с лихвой

Хозяйничают в Поповке.

Разведайте, боем врага теребя,

Как чувствуют немцы в Поповке себя.

Узнайте, доволен ли нами сосед,

Да сделайте все это тише…

Смирнов улыбнулся майору в ответ.

— Все понял, — ответил и вышел.

Когда посылает майор Ушаков,

Любой из танкистов хоть в воду готов.

А танк уже ждет, как испытанный друг,

Ни облачка на небе чистом.

Водителем танка сидит Грецанюк,

Ляховский — артиллеристом,

Радист молодой Николай Дименков,

Командует танком товарищ Смирнов.

Кончается наша земля, и ничья

За ней полоса исчезает,

И вот уже танк загремел у ручья, —

Дорогу ручей преграждает.

А там, за ручьем, где Поповка лежит,

Дороги немецкий патруль сторожит.

И мрачно выходит из танка Смирнов,

Куда подаваться — гадая.

И видит — у домика возле кустов

Дивчина стоит молодая.

Советская, наша, стоит пред бойцом,

С косой светлорусой и с ясным лицом.

— Далеко ли немец?

— Да немец вот тут,

У нас он — вот в том и обида…

— Как звать тебя, девушка?

— Лидой зовут.

— Дороги не знаешь ли, Лида?

А ну, укажи нам, подруга, пути,

Чтоб нам поскорее до немца дойти.

И девичьи вдруг загорелись глаза,

И радость и гнев в них неистов:

— Возьмите с собой меня лучше…

— Нельзя!

— Возьмите с собою, танкисты!

— Ты можешь погибнуть — идем мы на бой!

— Танкисты, прошу вас, возьмите с собой!

Я знаю здесь каждый пригорок и куст,

Мне каждая тропка знакома,

А если погибну я с вами, — так пусть,

Лишь немца бы выгнать из дома.

Лишь гансу не видеть бы ясного дня…

Танкисты, танкисты, возьмите меня!

Мы всюду найдем их — уйти им нельзя.

— Ой, девушка, струсишь!

— Не струшу!

И девушка смотрит танкистам в глаза,

И видят бойцы ее душу.

К механику Лиду сажает Смирнов,

И танк наш к опасному рейсу готов.

И вот он уже на другом берегу,

Гремит по тропе, у оврага…

По тихому лесу, навстречу врагу,

Идет боевая отвага.

И вот уже в первой из вражьих засад

Патруль вместе с пушкой раздавлен и смят.

Штаб вражеский.

Башни крутой разворот.

Кипит боевая работа.

Ляховский в упор из орудия бьет,

И вторят ему пулеметы.

Смертельным огнем Дименков и Смирнов

В упор поливают бегущих врагов.

Навстречу отваге, навстречу огню

По танку грохочут снаряды,

Но только недаром на танке броню

Ковала рука Ленинграда.

От вражеских пушек остался лишь дым,

А гордый красавец стоит невредим.

— Ну, Лида, куда подадимся сейчас,

Тебе командирское слово.

— Я знаю, у немца обеденный час,

Они в офицерской столовой…

И двинулся танк, ощутив аппетит,

Его экипаж пообедать летит.

На полном ходу, перепутав слегка,

Сквозь стену въезжает, как в двери.

И лишь штукатурка летит с потолка

Да мечутся немцы, как звери.

— Ну, что ж, за работу теперь, Николай.

А ну, пулемет, поддавай, поливай!

И кончился этот немецкий обед.

(Майор, ведь, приказывал тише…)

И двинулся танк, унося на себе

Разбитого здания крышу.

Венчая машину, что славы полна,

Последним трофеем лежала она.

Но конная мчит батарея стремглав

На помощь фашистам скорее.

И ринулся танк, беспощадно подмяв

Все то, что звалось батареей.

Танк мчится обратно в родную семью,

С ним новый танкист, побывавший в бою.

Как в первую встречу, упорства полна,

Веселая, смелая, та же,

Сестренкой танкистов зовется она

В родимом своем экипаже.

И славной сестренкой гордится с тех пор

И весь батальон и товарищ майор.

Я славлю бесстрашие, мужество, честь

Особой танкистской породы,

Где все, что на свете великого есть,

Сказалось в суровые годы.

Прославим же силу советской брони,

Которую сердцем скрепили они.

Автор: Елена Рывина