О подвигах славных советских бойцов
Рассказывай, гордое слово,
О том, как однажды майор Ушаков.
Позвал лейтенанта Смирнова:
— Явился?
— Явился, товарищ майор!
— Садитесь. Имеется к вам разговор.
Задание не просто, да вам не впервой,
При вашей известной сноровке.
Проклятые немцы неделю с лихвой
Хозяйничают в Поповке.
Разведайте, боем врага теребя,
Как чувствуют немцы в Поповке себя.
Узнайте, доволен ли нами сосед,
Да сделайте все это тише…
Смирнов улыбнулся майору в ответ.
— Все понял, — ответил и вышел.
Когда посылает майор Ушаков,
Любой из танкистов хоть в воду готов.
А танк уже ждет, как испытанный друг,
Ни облачка на небе чистом.
Водителем танка сидит Грецанюк,
Ляховский — артиллеристом,
Радист молодой Николай Дименков,
Командует танком товарищ Смирнов.
Кончается наша земля, и ничья
За ней полоса исчезает,
И вот уже танк загремел у ручья, —
Дорогу ручей преграждает.
А там, за ручьем, где Поповка лежит,
Дороги немецкий патруль сторожит.
И мрачно выходит из танка Смирнов,
Куда подаваться — гадая.
И видит — у домика возле кустов
Дивчина стоит молодая.
Советская, наша, стоит пред бойцом,
С косой светлорусой и с ясным лицом.
— Далеко ли немец?
— Да немец вот тут,
У нас он — вот в том и обида…
— Как звать тебя, девушка?
— Лидой зовут.
— Дороги не знаешь ли, Лида?
А ну, укажи нам, подруга, пути,
Чтоб нам поскорее до немца дойти.
И девичьи вдруг загорелись глаза,
И радость и гнев в них неистов:
— Возьмите с собой меня лучше…
— Нельзя!
— Возьмите с собою, танкисты!
— Ты можешь погибнуть — идем мы на бой!
— Танкисты, прошу вас, возьмите с собой!
Я знаю здесь каждый пригорок и куст,
Мне каждая тропка знакома,
А если погибну я с вами, — так пусть,
Лишь немца бы выгнать из дома.
Лишь гансу не видеть бы ясного дня…
Танкисты, танкисты, возьмите меня!
Мы всюду найдем их — уйти им нельзя.
— Ой, девушка, струсишь!
— Не струшу!
И девушка смотрит танкистам в глаза,
И видят бойцы ее душу.
К механику Лиду сажает Смирнов,
И танк наш к опасному рейсу готов.
И вот он уже на другом берегу,
Гремит по тропе, у оврага…
По тихому лесу, навстречу врагу,
Идет боевая отвага.
И вот уже в первой из вражьих засад
Патруль вместе с пушкой раздавлен и смят.
Штаб вражеский.
Башни крутой разворот.
Кипит боевая работа.
Ляховский в упор из орудия бьет,
И вторят ему пулеметы.
Смертельным огнем Дименков и Смирнов
В упор поливают бегущих врагов.
Навстречу отваге, навстречу огню
По танку грохочут снаряды,
Но только недаром на танке броню
Ковала рука Ленинграда.
От вражеских пушек остался лишь дым,
А гордый красавец стоит невредим.
— Ну, Лида, куда подадимся сейчас,
Тебе командирское слово.
— Я знаю, у немца обеденный час,
Они в офицерской столовой…
И двинулся танк, ощутив аппетит,
Его экипаж пообедать летит.
На полном ходу, перепутав слегка,
Сквозь стену въезжает, как в двери.
И лишь штукатурка летит с потолка
Да мечутся немцы, как звери.
— Ну, что ж, за работу теперь, Николай.
А ну, пулемет, поддавай, поливай!
И кончился этот немецкий обед.
(Майор, ведь, приказывал тише…)
И двинулся танк, унося на себе
Разбитого здания крышу.
Венчая машину, что славы полна,
Последним трофеем лежала она.
Но конная мчит батарея стремглав
На помощь фашистам скорее.
И ринулся танк, беспощадно подмяв
Все то, что звалось батареей.
Танк мчится обратно в родную семью,
С ним новый танкист, побывавший в бою.
Как в первую встречу, упорства полна,
Веселая, смелая, та же,
Сестренкой танкистов зовется она
В родимом своем экипаже.
И славной сестренкой гордится с тех пор
И весь батальон и товарищ майор.
Я славлю бесстрашие, мужество, честь
Особой танкистской породы,
Где все, что на свете великого есть,
Сказалось в суровые годы.
Прославим же силу советской брони,
Которую сердцем скрепили они.
Автор: Елена Рывина
