«Положении Царицына, — телеграфировал товарищ Сталин Ленину 15 июня в 11 час. 55 мин. утра, — произошел ночью тринадцатого крупный перелом. Казаки взяли Кривую Музгу верстах в 40 от Царицына».
Но этого мало. В эту же ночь на 13 июня белоказаки Краснова захватили станцию Алексиково (Поворинское направление). Это сразу же отрезало путь для отправки хлеба на Москву. Полмиллиона пудов стояли на колесах, но путь был прерван. Но на следующий же день части Киквидзе, действовавшие около Поворино, отбили нападение на Урюпино и Алексиково.
Оперативная сводка Вывоенсовета от 18 июня в 23 час. 7 мин. следующим образом сообщала о ходе борьбы у станций Урюпино и Алексиково:
«В Поворинском районе ночью 12 июня казачьими отрядами противника была занята ст. Урюпинская, ночью 13 июня — ст. Алексиково, утром 13 июня казачьи разъезды доходили на 4 версты к ст. Поворино, 14 и 15 июня частями дивизии Киквидзе, действовавшими от Поворино и Филоново, казачьи отряды противника были отброшены от линии железной дороги Борисоглебск—Царицын к ст. Урюпинской, и около 17 часов 15 июня эта станица была взята с боя».
Но не прошло и сорока минут после посылки этой сводки, как положение опять резко изменилось. В 23 час. 45 мин. (предыдущая сводка помечена 23 час. 7 мин.) того же 18 июня уже сообщались новые данные:
«…Ночью 16 июня немецко-казачьи отряды, взяв Урюпинскую, повели наступление на ст. Алексиково, которая ими занята в 2 часа. Остатки дивизии Киквидзе, потеряв артиллерию, пробились на Поворино. Сам Киквидзе контужен. Наступлении участвовал отряд кавалерии противника до 4000 человек, составе которого имеются немцы».
В тех тяжелых потерях, которые понесла дивизия Киквидзе под Алексиково и Урюпино, виновна прежде всего предательская линия Носовича и его подручных, засевших в штабе Северокавказского военного округа. Сам Киквидзе подробно сообщал об этом в своей докладной записке в Вывоенсовет.
7 июня 1918 г. Киквидзе получил распоряжение отправиться из Тамбова на Царицын в распоряжение военрука Снесарева. Приехав в Царицын, он обратился к Снесареву, но, не застав его, получил директивы от Носовича. Носович дал следующее приказание: «Один пехотный полк поставить на позицию в Арчеде, т. к. там тогда были набеги неприятеля, один батальон оставить в Себряково, а один батальон с батареей в Филоново, а остальные части в количестве 900 человек двинуть на Алексиково и на Урюпино». «Причем, объяснив мне и познакомив с положением дел, — рассказывал далее Киквидзе, — приказал: «Боевую задачу выполнить в 48 часов…» На мои вопросы: «Сколько всего неприятеля?» — мне было сказано: «Около 800 человек». Я как подчиненный Носовичу честно выполнил приказание: занял Алексиково (15 июня) после 6-часового боя у ст. Алексиково… восстановил в ту же ночь линию Алексиково—Поворино, перешел в наступление по направлению Урюпина». Станица Урюпинская была занята с боем частями Киквидзе. «Мы, заняв Урюпино, полагали, что неприятель разбит и этим дело кончено», — писал Киквидзе.
Но… «у военрука Носовича были неправильные сведения о неприятеле, — пишет дальше Киквидзе. — После 40-верстного перехода, к 5 часам вечера наш арьергард обнаружил неприятельскую кавалерию в количестве 2 полков с 3 орудиями и пехотой в количестве 300 человек… Начались кавалерийские атаки. На 4-й эскадрон наскочили две сотни казаков. 4-й эскадрон, приняв конную атаку, должен был отойти, потеряв 60% убитыми и ранеными. Дальше я не буду описывать подробности этого ужасного боя, где артиллеристам приходилось отбивать целые сотни атакующих батареи казаков, действуя пулеметным огнем, а пехоте приходилось бросаться в штыки на целые кавалерийские части; бой длился 4 часа. В общем наши потери исчисляются в 412 чел., 82 лошади; потери же неприятеля были гораздо больше наших… Мы остались без снарядов, без винтовочных патронов и без пулеметных лент, резервы наши находились, как я выше указывал, в Филоново—Арчеда. Я решил отойти, т. к., по сведениям и по донесению разведки, к неприятелю подходили на помощь свежие пехотные части из больших станиц».
Из донесения Киквидзе со всей очевидностью вытекало, какую роль сыграло в сдаче Алексиково предательство Носовича. Носович сообщил Киквидзе явно и намеренно преуменьшенные сведения о силах противника, заставил его большую часть сил оставить на линии Филоново—Арчеда. Снесарев сам выехал в эти дни в Алексиково и первым, как рассказывал Киквидзе в той же докладной записке, бежал из Алексиково, а вслед за ним оставили станцию и другие эшелоны.
Как видим, на помощь донской контрреволюции, пытавшейся отрезать Москву и Петроград от источников снабжения, шли тогда еще не разоблаченные предатели, сидевшие в штабе Северокавказского военного округа.
«Но не в правилах, очевидно, такого человека, как Сталин, уходить от раз начатого им дела», — так писал позже, после бегства к белым, генерал Носович, оценивая обстановку, сложившуюся в это время в Царицыне. Враг не мог не признать, что все его планы провалились благодаря присутствию товарища Сталина в Царицыне.
Когда 15 июня днем стало известно, что Киквидзе занял Алексиково, и Кривая Музга занята красными частями, товарищ Сталин тотчас же телеграфировал Ленину:
«Музга взята нами, Алексиково и Урюпино также. Железнодорожное сообщение восстановлено. Сегодня отправляю Москву и на север пятьсот тысяч, полмиллиона пудов хлеба. Из них 100 тысяч идут между Арчедой и Филоново, остальные выходят из Царицынских вокзалов. Номера поездов сообщу дополнительно».
Но на следующий же день, 16 июня, получились сведения, что части Киквидзе оставили Алексиково и отступили к Поворино. Об изменении обстановки товарищ Сталин опять 16 июня информировал Ленина:
«Сегодня к утру положение круто изменилось. От Алексиково к северу казачья кавалерия сняла нашу пехоту и отобрала орудия. Железная дорога прервана. Хлеб направляем обратно в Царицын».
В этой телеграмме товарищ Сталин наметил ряд мероприятий для изменения положения на Царицынском фронте и сообщал, что послал в Саратов за самолетами, что нужны летчики и т. д. Но остался самый важный вопрос: что делать с хлебом? Как обеспечить в создавшихся условиях, когда путь отрезан, отправку хлеба на Москву?
16 июня были намечены и начали проводиться в жизнь двоякого рода мероприятия.
Во-первых, стоящий на колесах хлеб решено было перегрузить на баржи и пароходы и отправить водой. Путь по Волге был еще относительно свободен. Правда, 8 июня, через два дня после приезда товарища Сталина в Царицын, чехословаки взяли Самару, но путь по Волге на Саратов, а оттуда по железной дороге на Москву был еще открыт. Во-вторых, надо было напрячь все силы, чтобы в ближайшие же дни очистить линию Царицын—Алексиково от белых. Товарищ Сталин после приезда в Царицын предполагал, как только немного наладится дело снабжения, лично выехать на Кубань, чтобы оттуда форсировать дело заготовок. Об этом он сообщал еще в своей первой телеграмме Ленину от 7 июня («на днях выезжаю на юг») и в телеграмме от 13 июня. Но уже в телеграмме от 15 июня, сообщая о взятии белоказаками Кривой Музги, товарищ Сталин писал: «В связи с этим, я не считал целесообразным выехать в Новороссийск». Товарищ Сталин остался в Царицыне, чтобы оттуда все решающие месяцы лета и осени 1918 г. лично руководить обороной города.
Выполняя намеченные сразу же после взятия Алексиково мероприятия, товарищ Сталин 17 июня телеграфировал Ленину о перегрузке хлеба на баржи и отправке грузов водой:
«Передать срочно: ввиду перерыва железнодорожного сообщения севернее Царицына мы решили весь груз направить водой, стянуть все баржи. Отправляем полмиллиона пудов, главным образом пшеницы, тысячу пятьсот голов скота. Несколько десятков тысяч пудов хлеба уделили Туркестану, Баку. Погрузку начинаем утром, кончим в два дня и направим весь караван. Укажите срочно по прямому проводу, а не телеграммой, ибо телеграммы запаздывают, укажите куда направить груз, на какую пристань. Подробности сообщим завтра дополнительно. Сталин. Якубов. 17 июня 12 час. ночи».
На следующий день, 18 июня, товарищ Сталин послал дополнительные сведения:
«Я уже сообщал вам, что баржами мы себя обеспечили. Весь караван направим [через] Саратов на Москву. Дополнительно о руководителе, о сортах хлеба и прочем могу сообщить только завтра. Караван будет сопровождать усиленный отряд. Погрузка продлится два дня. Все рабочие порта поставлены на ноги. Сталин. 12 ч. 55 м.»
Караваны хлеба дошли до Хвалынска и там задержались из-за событий в Самаре, но так как товарищ Сталин, изо дня в день следя за грузом, немедленно сообщил об этом в Наркомпрод Цюрупе, из Москвы 21 июня последовало распоряжение перегрузить караваны в Саратове и из Саратова железной дорогой отправить на Москву.
21-го же июня из Воронежа в Царицын было передано для сведения распоряжение Ленина, которое предписывало неуклонно следить по всей линии Юго-восточной железной дороги за ходом продвижения отправленных т. Сталиным 500 тыс. пудов хлеба. Ленин категорически требовал от ревкома Юго-восточной железной дороги незамедлительно направить на участок Арчеда—Филоново—Царицын не менее сорока угольных паровозов для обеспечения хлебных перевозок. Службе движения дороги предлагалось, по согласованию с товарищем Сталиным, дать каждому отправляющемуся поезду на весь путь следования литер по порядку алфавита.
Так шли первые 500 тыс. пудов хлеба из Царицына в голодающие центры страны. Хлеб был отправлен, обе столицы получили первые сталинские эшелоны с хлебом из Царицына. И одновременно, не теряя ни одного дня, ни одного часа, были приняты все меры для очищения от белоказачьих банд линии Царицын—Алексиково.
В Царицыне были мобилизованы все силы. По всем царицынским предприятиям проходили массовые собрания с постановкой вопроса о положении на фронте и задачах рабочих.
17 июня на собрании рабочих и служащих «французского» и орудийного заводов было принято решение идти на фронт всем, кто способен носить винтовку, для защиты советской власти и города. В этот же день такое же решение принял союз строительных рабочих. 19 июня состоялось чрезвычайное собрание членов совета, штаба обороны, военно-казачьей секции, профессиональных союзов, фабрично-заводских комитетов, представителей воинских частей и т. д.
На повестке дня этого собрания стояло два вопроса: 1) борьба с контрреволюцией, 2) организация боевых сил для защиты Царицына.
Председатель исполкома совета Ерман в своей вступительной речи сообщил о том, что, по имеющимся сведениям, в Царицыне «обосновались целые штабы контрреволюционеров, которые готовят выступление против рабочих и крестьян. И в ответ на это мы заявляем, что примем все меры к тому, чтобы подавить малейшую попытку к свержению советской власти в нашем городе. И сейчас это собрание, этот авторитетный орган, должно предотвратить все могущие произойти выступления и указать способы и пути, по которым победоносно выйдет из трудного положения наш красный город».
В принятой на этом собрании резолюции были намечены следующие мероприятия: 1) город объявлялся на военном положении; предлагалось немедленно принять меры для разоружения и ареста всех контрреволюционеров; 2) были запрещены всякие уличные митинги и сборища; 3) партии меньшевиков и эсеров объявлялись предательскими, а исполкому предлагалось принять все вытекающие отсюда меры.
По вопросу об организации боевых сил для защиты Царицына было принято следующее решение:
«Все товарищи рабочие, казаки и крестьяне, которые умеют владеть винтовками и которые добровольно готовы защищать рабоче-крестьянскую революцию, создают боевые единицы и отправляются на фронт; для всех остальных товарищей рабочих вводится всеобщее обучение военному искусству, для чего после занятий вводится ежедневное обучение военному делу. В первую голову поставить срочно 3 тыс. бойцов для удержания фронта, в то же самое время предпринять все подготовительные работы по мобилизации для того, чтобы в нужный, особо критический момент произвести призыв нескольких тысяч, способных к ношению оружия, а все остальные рабочие должны приступить немедленно к работе».
Большая массово-политическая работа проводилась в это время не только в самом Царицыне.
18-19 июня в царицынских газетах было опубликовано извещение за подписью товарища Сталина и Орджоникидзе о созыве на 24 июня совещания представителей округов Донской области в Великокняжеской. На совещание приглашались по три представителя от исполкомов всех округов Донской области. Было предложено также довести до сведения округов, временно занятых контрреволюционными бандами, о созыве совещания. В это время ЦИК Донской республики уже переехал из Царицына в Великокняжескую. Совещание должно было объединить все трудовое казачество Дона в его борьбе с красновской контрреволюцией. Уже сама подготовка к совещанию и извещение о нем имели огромное значение. Однако созыв совещания был сорван тем, что к моменту, когда совещание должно было открыться, началось наступление белогвардейцев на Великокняжескую, и 28 июня станция была захвачена белыми.
