Назначение тов. Ворошилова командующим войсками Царицынского фронта и создание Военного совета
В первых числах июля закончился славный переход ворошиловских частей.
«Железнодорожный мост у Ляпичево исправлен 1 июля, — сообщала газета «Известия Северокавказского военного округа». — Главные силы группы Ворошилова к 3 июля, несмотря на активные действия противника и обстрел железнодорожного моста артиллерийским огнем, переправились на левый берег Дона».
Переход группы Ворошилова Донбасс—Царицын приковывал к себе внимание и белогвардейской прессы. Белые понимали, какое огромное значение имел этот переход для обороны Царицына, и принимали все меры, чтобы не дать Ворошилову пробиться к Дону и за Дон.
Еще в самом начале перехода Донбасс—Царицын белогвардейская газета «Донской край» писала в статье «Борьба с красногвардейцами»:
«Другим районом борьбы с красногвардейцами (после ростовского) следует считать местность, прилегающую к железнодорожной линии Лихая—Царицын. Это направление должно расцениваться важным по трем соображениям: во-первых потому, что по этой линии пытаются уйти в направлении на Царицын части Красной армии, подлежащие уничтожению, и, во-вторых, потому, что конечным пунктом на этой линии является Царицын, — равнозначный Ростову железнодорожный узел на востоке области, и, в-третьих, потому, что эта линия делит в географическом отношении всю область пополам и отсутствие обладания ею пагубным образом отражается на управлении областью. Этих соображений достаточно, чтобы перенести центр тяжести борьбы с Красной гвардией из Ростовского района в район центральной, чтобы обезвредить сердце области, находящееся в Царицынском железнодорожном узле».
Так расценивала белогвардейская газета значение линии Лихая—Царицын для борьбы за захват находящегося в «сердце области» красного Царицына, и поэтому с самого начала похода Ворошилова была поставлена задача не дать т. Ворошилову прорваться к Дону. Но те части, которые, по выражению белогвардейской газетки, должны были «подлежать уничтожению», наголову разбили белобандитов и с боем победоносно прорвались к Царицыну.
К июлю белогвардейские сводки вынуждены были признать, что «ценою громадных усилий красным главковерхам 18 июня удалось восстановить донской железнодорожный мост и воспользоваться им для перевоза на восточную сторону многочисленных эшелонов…»
Из частей, приведенных товарищем Ворошиловым, возникли две основные дивизии, являвшиеся костяком X армии, — Коммунистическая дивизия и Морозовско-Донецкая. Особенно трудной была задача отучить бойцов сражаться только рядом со своим эшелоном. Красноармейцы, привыкнув к эшелонной войне, не хотели выходить из эшелонов. После перехода ворошиловских частей через Дон в Кривую Музгу специально приехали товарищи Сталин и Ворошилов, которые объяснили бойцам задачи обороны Царицына и необходимость оставить эшелоны. Семьи всех прибывших частей были расселены вокруг Царицына. Только выйдя из эшелонов, бойцы стали в подлинном смысле слова организованной армией, способной перейти в решительное наступление на красновские банды.
В состав сформированной в это время коммунистической дивизии входили следующие полки: Первый коммунистический пехотный полк (командир Локотош), Второй коммунистический пехотный полк (командир Туз), Третий Украинский революционный полк (командир Кривенко), Луганский полк (командир Питомин), Сиверский полк (командир Крючковский). Артиллерия находилась под руководством т. Кулика.
Морозовско-Донецкая дивизия в это же время (июль 1918 г.) состояла из следующих полков: Морозовский полк, Первый Донецкий полк, Второй Донецкий полк, Громославский полк, Воронцовский полк, Чернышковский отдельный батальон, кавалерийский полк из двух дивизионов, железнодорожный батальон и артиллерийская бригада.
Всего в каждой из дивизий (Коммунистической и Морозовско-Донецкой) находилось свыше 12 тыс. бойцов (а в обеих вместе примерно около 24—25 тыс. бойцов). Но за время первого и второго окружения Царицына потери этих двух основных дивизий Царицынского фронта были очень значительны. Так, к 15 сентября количество бойцов в каждой из дивизий равнялось примерно 6—7 тыс. штыков и сабель.
Как только 22 июня т. Ворошилов приехал в Царицын, приказом от 23 июня по армиям Царицынского фронта было объявлено:
«1) Все оставшиеся части бывших 3 и 5 армий, части бывшей армии Царицынского фронта и части, сформированные из населения Морозовского и Донецкого округов, объединить в одну группу, командующим которой назначается бывший командующий 5-й армией товарищ Климент Ефремович Ворошилов.
2) Всем названным выше воинским частям впредь именоваться «группой войск товарища Ворошилова».
3) Все начальники частей, отрядов и армий, перечисленных выше в § 1, обязуются беспрекословно подчиняться всем приказам тов. Ворошилова. Предупреждается, что неповинующиеся будут предаваться Военно-Революционному трибуналу. Кроме того, так как подобным неповиновением они наглядно докажут, что они не понимают или почему либо не желают выполнять революционную дисциплину, которая требует от каждого подчиненного прежде всего беспрекословного выполнения всех распоряжений назначенного советской властью начальника, все такие неповинующиеся должны немедленно отрешаться по своему несоответствию от занимаемых ими командных должностей».
На этом приказе, изданном по предложению товарища Сталина, он лично написал:
«Подтверждаю назначение т. Ворошилова командующим частями бывших 3 и 5 армий, бывшей армии Царицынского фронта и частями, сформированными из населения Морозовского и Донецкого округов. Член Совета Народных Комиссаров
Народный Комиссар Сталин».
Таким образом, военное руководство Царицынским фронтом оказалось в верных руках командарма Ворошилова. Не прошло и трех недель после приезда товарища Сталина, как важнейшие вопросы сплочения и объединения сил на всех боевых участках под Царицыном были в основном осуществлены. Но для того чтобы обеспечить победу над врагом, надо было разгромить, разогнать гнездо предателей, засевших в штабе Северокавказского военного округа. Штаб вредительски поддерживал линию на «отрядную неразбериху», способствовал разложению дисциплины, давал заведомо ложные сведения (как в случае с Киквидзе), согласно приказам Троцкого ориентировал армию и командиров не на решительное наступление на донскую контрреволюцию, а только лишь на оборонительные действия.
Уже в своей телеграмме Ленину от 29 июня (см. стр. 96 настоящей работы) товарищ Сталин со всей остротой поставил вопрос о смене военного руководства, говоря о беспредельной «вялости и халатности военных специалистов», о том, что «обилие штабов и отсутствие единства действий превращает фронт в кашу». «Без экстренных и решительных мер, — заканчивал свою телеграмму товарищ Сталин, — нечего и думать об охране линии и продовольственных грузов».
7 июля в своей записке Ленину, которая сопровождалась характерной припиской: «спешу на фронт, пишу только по делу», товарищ Сталин сообщал о перерыве линии южнее Царицына и еще более резко и определенно, чем в предыдущем письме, поставил вопрос о вредительстве военных руководителей из штаба СКВО.
«Если бы наши военные «специалисты» (сапожники!)не сидели и не бездельничали, линия не была бы прервана; и если линия будет восстановлена, то не благодаря военным, а вопреки им».
11 июля, присмотревшись еще более внимательно к саботажу, царившему в штабе СКВО, товарищ Сталин опять писал Ленину:
«Дело осложняется тем, что штаб Северо-Кавказского округа оказался совершенно неприспособленным к условиям борьбы с контрреволюцией. Дело не только в том, что наши «специалисты» психологически неспособны к решительной войне с контрреволюцией, но также в том, что они, как «штабные» работники, умеющие лишь «чертить чертежи» и давать планы переформировки, абсолютно равнодушны к оперативным действиям… и вообще чувствуют себя как посторонние люди, гости. Военкомы не смогли восполнить пробел».
И далее в этой же записке товарищ Сталин делал следующий общий вывод:
«Смотреть на это равнодушно, когда фронт Калнина оторван от пункта снабжения, а север — от хлебного района, считаю себя не в праве. Я буду исправлять эти и многие другие недочеты на местах, я принимаю ряд мер и буду принимать вплоть до смещения губящих дело чинов и командиров, несмотря на формальные затруднения, которые при необходимости буду ломать. При этом понятно, что беру на себя всю ответственность перед всеми высшими учреждениями».
И, наконец, после объезда фронта товарищ Сталин поставил перед Лениным вопрос о немедленном снятии Снесарева.
«Военрук Снесарев, — телеграфировал товарищ Сталин 16 июля Ленину, — по-моему очень умело саботирует дело очищения линии Котельниково—Тихорецкая. Ввиду этого я решил лично выехать на фронт и познакомиться с положением. Взял с собой Зедина, командующего Ворошилова, броневой поезд, технический отряд и поехал. Полдня перестрелки с казаками дали нам возможность прочистить дорогу, исправить путь в четырех местах на расстоянии 15 верст. Все это довелось нам сделать вопреки Снесареву, который против ожидания также поехал на фронт, но держался от поезда на расстоянии двух станций и довольно деликатно старался расстроить дело. Теперь две просьбы к Вам, товарищ Ленин, — первое убрать Снесарева, который не в силах, не может, неспособен или не хочет вести войну с контрреволюцией, со своими земляками-казаками. Может быть, он и хорош в. войне с немцами, но в войне с контрреволюцией он—серьезный тормоз, и если линия до сих пор не прочищена, — между прочим потому, и даже главным образом, потому, что Снесарев тормозил дело.
Вторая просьба: дайте нам срочно штук восемь броневых автомобилей. Они могли бы возместить, компенсировать, повторяю, — компенсировать численный недостаток и слабую организованность нашей пехоты.
Нарком Сталин».
На телеграмме Сталина Ленин написал: «По-моему согласиться со Сталиным».
Предатель Троцкий всячески тормозил отзыв Снесарева. Но как только согласие Ленина на предложенные товарищем Сталиным мероприятия было получено в Царицыне, тотчас же (17—18 июля) было созвано совещание в составе товарищей Сталина, Ворошилова, Анисимова, Пархоменко и др., на котором были приняты следующие решения:
- Решено единогласно удалить Снесарева.
- Признано необходимым создать Военный совет с оперативными функциями.
- Военный совет предполагался из 5 лиц во главе с товарищем Сталиным.
- Было принято решение об организации военных курсов для подготовки низшего и среднего командного состава.
Троцкий все же сорвал решение совещания о создании Военного совета из 5 товарищей, санкционировав создание Военного совета из 3 человек. Вопреки Троцкому, по прямому настоянию Ленина, Снесарев был отозван. 19 июля приказом из Москвы было объявлено о том, что ввиду обнаруженных неудобств нынешней организации Северокавказского округа руководство всеми военными организациями переходит из рук Военного Комиссариата в руки Военного совета Северокавказского округа во главе с товарищем Сталиным. Военруку Снесареву предписывалось немедленно выехать в Москву для доклада Высшему военному совету.
Так как Военный совет был санкционирован в составе трех членов, а Троцкий, опять-таки предательски, настаивал на обязательном включении военного специалиста, то по рекомендации Минина членом Военного совета был утвержден военспец Ковалевский. Но Ковалевский не проработал и недели, как был разоблачен товарищем Сталиным. 10 августа Ковалевский и Носович, по приказу товарища Сталина, были арестованы, а членом Военного совета был утвержден еще ранее — 5 августа командующий армиями товарищ Ворошилов.
Так был создан Военный совет, возглавляемый товарищем Сталиным, так были отстранены от руководства явные контрреволюционеры, поддерживаемые Троцким.
