20 августа Красная Армия под Царицыном от героической обороны перешла в решительное наступление. На северном участке в этот день были заняты Орловка—Мечетка—Рынок.
Но противник в свою очередь не прекращает контратак. Красновцев не покидает еще надежда, что желаемая и такая неприступная цель—Царицын будет взят. Они сосредоточивают последние усилия и 21 августа обстреливают артиллерийским огнем станцию Гумрак. Одновременно они усиливают натиск в районе Жутово. Неприятельская артиллерия обстреляла вокзал и железнодорожный мост. Бой под Жутово длился 16 часов, и в результате Жутово было захвачено белыми. Красные части отступили к Гнилоаксайской. Но временный успех белых на южном направлении уже решающего значения не имел, так как на северном и западном участках—под Гумраком и Воропоново успешное наступление красных частей продолжалось. 22 августа были заняты Пичуга и Ерзовка на Волге. Это был несомненно первый крупный успех в наступательной операции красных частей. 23 августа перешли в наступление части центрального участка (Коммунистическая и Морозовско-Донецкая дивизии). 24 августа они продвинулись к Басаргину, а 25 августа заняли Карповку (в 36 километрах от Царицына). Наступление это было настолько успешно, что, опасаясь, как бы Коммунистическая дивизия не выдвинулась слишком далеко вперед, в то время как фланги ее (особенно справа) не были достаточно обеспечены, Военный совет 24 августа приказал временно приостановить наступление на западе и помочь частям северного участка в боях, которые шли около Гумрака. Этот приказ был полностью выполнен.
Поддержанные лучшими полками Коммунистической дивизии, части северного участка 26 августа в 9 часов вечера перешли в решительное наступление, отбросили противника на 18 верст от Гумрака и в ту же ночь заняли станцию Котлубань. Отступление белоказаков превратилось в паническое бегство по всему северному участку. Под Котлубанью был отбит у красновцев большой обоз, 2 орудия, 5 пулеметов, пятьдесят винтовок, большое количество патронов. В Котлубани находился штаб Мамонтова, который вынужден был спешно бежать, оставив вооружение и снаряжение. Канцелярия штаба Мамонтова была захвачена. Одновременно с захватом Котлубани очищается полностью путь по Волге вплоть до Дубовки. Противник откатывается почти на 30—40 километров от Царицына.
«Дружными усилиями советских войск 23—26 августа противник отброшен от города, — телеграфировал Военный совет 27 августа Ленину в Москву. — На южном участке на 50 версте нами занята Бузиновка, на центральном участке на 20 версте— станция Карповка, на Северном участке—на 20 версте — нами занята ст. Котлубань».
26 августа товарищ Сталин телеграфировал в Москву Пархоменко: «Положение на фронте улучшилось. Везите немедля все, что получили. Сталин».
После первых успехов 23—26 августа наступление на всех участках продолжается еще более решительно. Надо было прежде всего подтянуть фронт с юга—со стороны Жутово. Отрезанные от Царицына с середины августа части Сальской группы, Котельниковские части, ободренные и воодушевленные дошедшими до них сведениями об успешном разгроме красновцев под Царицыном, 22 августа перешли в наступление со стороны Котельниково, разбили противника, отбросив его за Дон, и заняли станицы Нагавскую и Верхне-Курмоярскую. Утром 30 августа особая колонна войск той же группы заняла с боем станцию Жутово. Железнодорожный путь Жутово — Гнилоаксайское был очищен от неприятеля. Принимались срочные меры к восстановлению взорванного под Жутово железнодорожного моста. Одновременно продолжалось наступление на северном и центральном участках. Правый фланг продвигался от Котлубани к Качалинской (станция Качалино и станица Качалинская были освобождены красными частями 1 сентября), части центрального участка заняли 2 сентября Кривомузгинскую. В этот же день на Волге была освобождена от белых Песковатка. Противник у станицы Голубинской вынужден был переправиться на правый берег Дона.
Так за 10 дней, с 20 августа по 1 сентября, от красновских банд был совершенно очищен левый берег Дона, и линия фронта имела уже радиус в 60—70 и больше километров от Царицына (Песковатка—Качалино—Кривомузгинская—Жутово).
После освобождения Жутово от белоказаков произошло соединение с Сальской группой, и линия Царицын—Куберле была полностью восстановлена.
Если красновские банды, окружая Царицын, с огромными усилиями и потерями продвигались примерно не больше чем на 5 километров в сутки, каждый свой шаг завоевывая с бою, то откатывались они от Царицына значительно быстрее, делая по 15, а то и по 20 километров ежедневно.
К началу сентября стало ясно, что первое окружение отбито. Краснову надо было придумывать новый план и назначать новые сроки похода на Царицын.
«Если недавно мы были принуждены держаться оборонительной тактики по отношению к противнику, — писала газета «Солдат революции» в своей передовой от 1 сентября,—то в настоящий момент предпринятое нами удачное продвижение по всему фронту вполне ясно определило исход наших боевых операций на всех направлениях… Стремительность нашего наступления и паническое отступление кадетских банд к Дону указывают на прочное положение советского Царицына. Проникнутая всецело сознанием важности удержания для Советской России Царицына, Красная армия оказалась на высоте своего положения, лихо отбив атаки неприятеля и перейдя в наступление.
Нажим советских войск с Кавказа, разложение в рядах красновцев, растущее движение большевизма — все это признаки того, что близок тот час, когда генерал Краснов, роясь усердно в календаре для назначения… захвата Царицына, найдет и тот день, когда наши красноармейцы подойдут к его Ростову и Новочеркасску. Что близок этот час — в этом никто не сомневается».
Этот призыв—не останавливаться на достигнутых победах, а продолжать дальнейшее наступление до полного разгрома врага являлся основным лозунгом Военного совета сразу же после ликвидации первого окружения.
31 августа утром, когда успехи наступления красных частей определились с полной ясностью, товарищ Сталин написал письмо Ленину, извещая его о первых победах.
«Наши дела на фронте идут хорошо, — писал товарищ Сталин. — Не сомневаюсь, что пойдут еще лучше (казачество разлагается окончательно)». В этом же письме товарищ Сталин четко и ясно определяет задачи дальнейшего наступления. В центре его внимания опять борьба за весь юг и Каспий. Для этого он просит прислать в Царицын несколько миноносцев легкого типа и две подводные лодки. «Баку, Туркестан, Северный Кавказ будут (безусловно!) нашими, если немедля будут удовлетворены требования», — со всей решительностью ставит вопрос товарищ Сталин. «Жму руку моему дорогому, горячо любимому Ильичу», — огромной теплотой звучат последние слова этого письма.
Письмо еще не было отправлено, когда 31 августа телеграф принес в Царицын тяжелое известие — вечером 30 августа после выступления на заводе б. Михельсона Владимир Ильич Ленин был ранен двумя выстрелами из револьвера эсеркой Каплан. Известие было неожиданным и ошеломляющим. Жизнь Ленина в опасности! — в мгновение пронеслась печальная весть по всему городу. Бойцы, сражавшиеся на фронте, узнали о гнуснейшем покушении.
Огромная тревога за жизнь величайшего вождя революции, огромная ненависть к врагам, поднявшим руку на Ленина, наполнили сердца рабочих Царицына, бойцов на фронте, всех, кому дорого было дело пролетарской революции, дело социализма.
«Военный совет Северокавказского военного округа, — телеграфировали тотчас же товарищи Сталин и Ворошилов в Москву, — узнал о злодейском покушении наймитов буржуазии на жизнь величайшего революционера в мире, испытанного вождя и учителя пролетариата — товарища Ленина. Военный совет отвечает на это низкое покушение из-за угла организацией открытого массового систематического террора на буржуазию и ее агентов».
Непримиримая и ожесточенная борьба с врагами народа, красный террор против буржуазии и ее агентов, борьба до конца за победу дела социализма—вот задача, которая в эти дни объединяла всех. Сурово и просто об этом было сказано в телеграмме Военного совета.
Каждая деталь состояния здоровья Ленина волновала всех. По поручению товарища Сталина в 3 часа дня 1 сентября Царицын вызвал по прямому проводу Москву. Когда Бонч-Бруевич сообщил, что состояние здоровья Ленина вполне удовлетворительно, что непосредственная опасность для жизни миновала, хотя есть еще опасность осложнения, — огромное облегчение и радость испытывали все.
«Сегодня будут делать снимки рентгеновскими лучами, — сообщал дальше Бонч-Бруевич, — пули находятся совершенно под кожей, так что их вынуть очень легко, но пока их не трогают, чтобы дать немного окрепнуть Владимиру Ильичу. Боли уменьшились. Кровоизлияния совершенно нет. Левое легкое начинает дышать. Процесс рассасывания крови, как говорят врачи, идет вполне благополучно».
«Ильичу впервые после ранения дали выпить молока… он спит спокойно… Шутит… Хочет разговаривать, но ему это категорически запрещено врачами. Просит книг и газет… Спрашивает о положении на фронте…». С огромным волнением и тревогой выслушивались и читались все эти сведения о здоровье Ленина.
Больной, тяжело раненный злодейской, вражеской рукой, Ленин спрашивал о положении на фронте. И недаром как бы в ответ на это гнусное покушение начало сентября 1918 г. было временем серьезнейших успехов как на южном, так и на восточном фронтах. В эти дни Ленин получил известие об освобождении Казани, о взятии советскими войсками Уральска, Вольска и своего родного Симбирска. Именно в эти дни телеграф ежедневно приносил сведения о крупнейших победах на Царицынском фронте. Наступательный порыв войск Царицынского фронта еще более вырос. К 5 сентября все пространство от Волги до Иловли было очищено от неприятеля. 6 сентября красные части взяли Калач, Иловлю, Ляпичево. Противник был отброшен на те позиции, которые он занимал в июле, до начала наступления.
Ленин получил 6 сентября письмо товарища Сталина от 31 августа. Писать в эти дни Ленин еще не мог. Он только начал поправляться. Поэтому, опустив обращение и подпись, относящиеся к нему лично, Ленин немедленно отправил письмо товарища Сталина в Петроград как свою директиву, за своей подписью.
7 сентября товарищ Сталин спешит порадовать Ленина хорошей вестью.
«Наступление советских войск Царицынского района увенчалось успехом, — телеграфирует он в 2 часа 7 сентября. — На севере взята станция Иловля, на западе — Калач, Ляпичево, мост на Дону. На юге — Лашки, Немковский, Демкин. Противник разбит на голову и отброшен за Дон. Положение Царицына прочное. Наступление продолжается.
Нарком Сталин».
Но в эти дни успешного наступления враг сделал последнюю попытку сорвать успех советских войск. Опять, как и в середине августа, враг стремился нанести удар изнутри. В ночь с 7 на 8 сентября в городе вспыхнуло контрреволюционное восстание запасного полка «Грузолеса». Союз «Грузолес» был создан весной 1918 г. и объединял лесопильных и береговых рабочих. Количественно это был самый большой в Царицыне союз. Число его членов достигало 20 тысяч. Благодаря сезонности работы состав союза часто менялся, в союз проникало много случайных людей — уклонявшиеся от мобилизации, кулаки из соседних деревень, спекулянты, мешочники и т. д. Основное же ядро союза — береговые рабочие-грузчики и рабочие лесопильных заводов сыграли огромную роль в защите Царицына от красновских банд, самоотверженно сражаясь на фронте. Немало «грузолесовцев» погибло в боях под Воропоновом, Карповной, Кривомузгинской.
Весной 1918 г. на работу в союз пробрался правый эсер Молдавский, сыгравший там подлую роль провокатора. Молдавский, дворянин по происхождению, юрист по образованию, офицер царской армии, местный царицынский уроженец, сначала работал в союзе «Грузолес» в скромной роли не то письмоводителя, не то юрисконсульта. Вскоре он добился, чтобы ему поручили формирование полков «Грузолеса». Молдавский знал, что, пока лучшая, наиболее революционная часть союза была в городе, все его провокационные попытки встретят жесточайшее сопротивление и он будет немедленно разоблачен. Поэтому, пока формировался и готовился к отправке 1-й полк «Грузолеса» в количестве более 1500 штыков, Молдавский выжидал. Когда же в середине августа 1-й полк «Грузолеса» ушел сражаться с красновцами, Молдавский начал собирать вокруг себя все враждебные советской власти и случайные элементы союза, вел среди них контрреволюционную агитацию, вооружал их, скрывая подготовку к мятежу под флагом формирования второго запасного полка «Грузолеса». В этом полку было много агентов самого Молдавского, много кулачья, дезертиров и спекулянтов, сознательно идущих за своим вожаком, но были и обманутые рабочие, не знавшие истинных целей Молдавского и подпавшие под влияние его контрреволюционной агитации. Заговор Молдавского был, несомненно, охвостьем «Алексеевского заговора». Правый эсер Молдавский был связан с лидером местных эсеров Котовым, который был в августе расстрелян, как член «штаба» Носовича—Алексеева. Но, очевидно, в августе Молдавский еще не успел подготовить все для участия в мятеже. К тому же заговорщики были разоблачены раньше, чем они успели выступить. Молдавскому удалось остаться в стороне и продолжать свою контрреволюционную работу.
Когда 2-й запасный полк «Грузолеса» был сформирован, Молдавский стал всячески саботировать отправку его на фронт. Он бесконечно требовал дополнительного вооружения, все время ведя контрреволюционную агитацию. Когда красновцы стали в начале сентября стремительно откатываться от Царицына, Молдавский поспешил помочь им с тыла.
7 сентября днем Молдавский организовал митинг, где открыто призывал к выступлению против советской власти. В 12 часов ночи с 7 на 8 сентября мятежники открыли орудийный огонь по городу. Но и эта последняя вспышка контрреволюции была ликвидирована в ту же ночь.
В Царицыне в это время, как и во время «Алексеевского заговора», почти никакой вооруженной силы не было. Все части были на фронте. Остался единственный выход — вызвать несколько полков с фронта. Два лучших полка Коммунистической дивизии — Сиверский и Луганский, которые еще днем 7 сентября были в бою, преследуя противника за Кривую Музгу, при первом известии о начале мятежа были немедленно отправлены в Царицын. Но прибыли они тогда, когда контрреволюционное выступление уже было ликвидировано. Главари шайки бежали, а остальные сдались почти без боя.
Утром 8 сентября был опубликован приказ Военного совета о подавлении контрреволюционного мятежа. «Ночью с 7 на 8 сентября, — говорилось в приказе, — группа предателей русского народа во главе с подкупленным Молдавским обманным путем вывела на улицу часть грузолесовцев против Военного совета.
Группа эта, именующая себя штабом «Грузолеса», хотела свергнуть советскую власть в Царицыне и, напав на истекающий кровью фронт с тыла, помочь врагу русского народа Краснову привести в порядок свои расстроенные полки.
В 12 часов ночи открылось восстание выстрелами из орудий грузолесовцев по городу.
Военный совет, ограждая фронт и охраняя власть народа в Царицыне, принял срочные меры, мобилизовал революционные силы и к утру ликвидировал контрреволюционное выступление.
Повстанцы уже разоружены.
Наиболее деятельные члены штаба «Грузолес», как оказалось, позорно бежали, покинув обманутых ими грузолесовцев еще ночью.
Военным советом приняты меры к их немедленному аресту.
Военный совет решил, что изменники и предатели должны быть наказаны по всей строгости революционного закона.
Члены Военного совета Сталин, Ворошилов».
В тот же день, 8 сентября Военный совет телеграфировал Ленину о подавлении мятежа, сообщая, что полк разоружен, а зачинщики арестованы. «В городе порядок. Есть убитые и раненые. Наше наступление на фронте успешно продолжается», заканчивал Военный совет свою телеграмму Ленину.
Огромное возмущение и негодование вызвал мятеж Молдавского среди рабочих города, особенно среди всех членов союза «Грузолес».
На собрании союза «Грузолес» рабочие требовали от Военного совета самой решительной расправы с предателями. В резолюции, принятой на собрании, они просили «немедленно проверить именные списки в штабе рабочей армии союза «Грузолес»… и тогда будет видно, что большинство членов союза «Грузолес» на фронте, начиная с первого района Балканского и кончая районом Сарептским, уже давным-давно принимает самое горячее участие в боях против всех нападающих банд на советскую власть и не на одном фронте, а на многих.
А поэтому просим наш красный город Царицын в лице советской власти после пересмотра именных списков напечатать в газетах всех виновников этой авантюры и снять это позорное пятно с нас, честных тружеников союза «Грузолес», падающее на нас через какого-то авантюриста Молдавского с его компанией.
И тогда рабочие организации красного города Царицына увидят цель этого мерзавца с его подобранной шайкой из разных организаций и из сел кулаков, а также, вероятно, немало найдется спекулянтов, мешочников, прятавшихся от мобилизации, и дезертиров, через которых наш союз невинно опозорен. Это разбойничья авантюра, скрывавшаяся под честным именем трудящихся… Товарищи, не давайте никакой пощады всем, кто явится к вам из этих негодяев—предателей. Мы со своей стороны заявляем, если какой из них явится к нам с просьбой о его защите и как бы ни изливался перед нами, не можем отнестись к нему как к товарищу, а отнесемся как к изменнику, предателю и его кровью смоем с себя тот позор, который он возложил на нас. Ведь они кругом запятнали нас, честных рабочих союза «Грузолес».
Мы снимем с себя пятно позора в расправе над ними и покажем себя на деле против всех наступающих на советскую власть…».
Так называемое восстание «Грузолеса» было организовано кулацко-эсеровской бандой, охвостьем заговора Алексеева—Носовича. К восстанию примкнули только отбросы союза, обманутая кучка наиболее отсталых рабочих. Союз же «Грузолес» как был, так и остался опорой советской власти, и рабочие полки этого союза, в которых находились все лучшие рабочие, продолжали героически сражаться на фронте.
Никакой помощи Краснову этот мятеж кучки кулаков и эсеров уже оказать не мог. Наступление Красной Армии продолжалось с неослабевающим успехом. Военный совет решил отметить и наградить наиболее отличившиеся в боях под Царицыном полки. В городе в это время находились лучшие полки Коммунистической дивизии—1-й Коммунистический луганский полк и 4-й революционный Сиверский украинский полк. Впервые после многих месяцев непрерывных боев оба полка получили два дня отдыха.
10 сентября в Царицыне был устроен праздник революционных полков и бойцам вручены боевые награды.
В 7 часов вечера к зданию Военного совета подошел стройными рядами 1-й Коммунистический луганский полк. Открылся митинг. С балкона выступил товарищ Сталин, тепло приветствуя полк от имени Совета народных комиссаров и Военного совета. Товарищ Сталин передал командиру полка красное знамя с надписью от Военного совета Северокавказского военного округа: «За доблесть в боях». Командир полка в своей ответной речи, подняв высоко знамя, поклялся вместе с товарищами красноармейцами бесстрашно нести его вперед, защищая дело революции.
Затем подошел 4-й революционный Сиверский украинский полк. Этот полк также был встречен приветствием товарища Сталина, который вручил командиру полка красное боевое знамя. Под гром аплодисментов обязались бойцы по призыву своего командира никогда не склонять знамени перед врагами революции. Революционным полкам были вручены знамена также и от Царицынского комитета коммунистической партии. С приветствиями выступали командир Коммунистической дивизии и председатель Царицынского комитета большевистской партия т. Магидов.
По окончании митинга красноармейцы направились к зданию Царицынского совета, где для них был устроен большой концерт. В перерыве с речью выступил любимый руководитель украинских бойцов т. Ворошилов, с которым они проделали весь путь от Донбасса до Царицына.
Тов. Ворошилов напомнил о том, какую жестокую борьбу пришлось выдержать украинским полкам, когда они пробивались к Царицыну, как враги революции всячески пытались сорвать этот героический поход. Враги знали, говорил т. Ворошилов, что «если мы соединимся с нашими братьями, живущими на Дону и на Волге, то революция будет непобедима. Но мы, устлав трупами пространство [от] Донского моста до Воропонова, не дрогнули, не пали духом, а с полным сознанием своей великой задачи продолжали свой путь, многократно бросаясь в жестокий кровопролитный бой с врагом и штыком пробивая себе дорогу».
Тов. Ворошилов призывал к борьбе с врагами народа, к дальнейшим решающим боям за полную победу социализма.
«Настанет время, — говорил он, — когда мы сумеем устраивать праздники в мирных свободных условиях. Теперь же у нас торчат штыки, и это наша гордость, ибо мы исполняем свой социалистический долг.
Искренно, от всей души поздравляю вас, дорогие товарищи, с получением красного знамени!
Я горжусь, что состою в рядах столь доблестных, героических революционных войск.
От Конотопа я шел вместе с вами (гром аплодисментов) и вместе с вами буду продолжать борьбу до конца». (Продолжительные, восторженные аплодисменты.).
В заключение т. Ворошилов рассказал о гнуснейшем и предательском покушении на жизнь Ленина, о том, что Ленин поправляется, что «он оказался не только титаном мысли, но и физически титаном — организм выдержал — к ужасу капиталистов и их прихвостней и на радость нам, трудящимся».
Горячо встретили красноармейцы предложение т. Ворошилова послать Владимиру Ильичу приветствие от имени Военного совета и бойцов, получивших боевые награды.
К концу заседания было получено и другое радостное известие — о взятии советскими войсками Казани. Послав свое приветствие славным освободителям Казани, бойцы поздно ночью покинули здание совета, чтобы вновь на следующий же день отправиться на фронт и с еще большей силой и воодушевлением бить врага.
Через несколько дней, 15 сентября Военный совет опять вручал боевые красные знамена еще трем отличившимся полкам — 2-му Коммунистическому, 3-му Революционному украинскому и 1-му Сводному коммунистическому кавалерийскому. Горячо приветствовал бойцов т. Ворошилов, обращаясь к ним на украинском языке и передавая им боевую награду. Товарища Сталина в этот день в Царицыне не было. 12 сентября товарищ Сталин выехал на несколько дней в Москву, чтобы лично договориться с Лениным по ряду важнейших вопросов, связанных с борьбой на Южном фронте, снабжением царицынских армий оружием и т. д.
Поэтому митинг решил послать в Москву два приветствия любимым вождям революции — Ленину и Сталину.
«Москва. Кремль. Предсовнаркома т. Ленину, — гласило первое приветствие. — Мы, солдаты революции, в день получения боевых наград от Военного совета Северокавказского военного округа и Царицынского комитета коммунистов горячо приветствуем вас, вождя мирового пролетариата, и клянемся с красными знаменами в руках победить хищников мирового капитала и довести до конца начатую борьбу за освобождение рабочего класса.
2-й Коммунистический, 3-й Революционный Украинский и 1-й Сводный коммунистический кавалерийский полки».
«Москва, Кремль. Наркому, председателю Военсовета Севкавокра т. Сталину,— гласило второе приветствие.— Мы, революционные полки вверенного вам округа, счастливы, что во главе нас стоит истинный представитель и вождь рабочего класса. Шлем горячий привет вам, дорогой товарищ, и, получив красные знамена, клянемся победить или славно умереть за рабочее дело.
2-й Коммунистический, 3-й Революционный Украинский и 1-й Сводный коммунистический кавалерийский полки».
Через несколько дней после отправки этих приветствий, уже находясь на фронте, на линии огня, красноармейцы получили ответ Ленина и Сталина, посланный 19 сентября 1918 года.
«Передайте наш братский привет, — говорилось в телеграмме, адресованной Военному совету и начальникам боевых участков, — героической команде и всем революционным войскам Царицынского фронта, самоотверженно борющимся за утверждение власти рабочих и крестьян. Передайте им, что Советская Россия с восхищением отмечает геройские подвиги коммунистических и революционных полков Харченко, Колпакова, кавалерии Булаткина, броневых поездов Алябьева, военно-волжской флотилии… Держите красные знамена высоко, несите их вперед бесстрашно, искореняйте помещичье-генеральскую контрреволюцию беспощадно и покажите всему миру, что социалистическая Россия непобедима.
Председатель Совета народных комиссаров
В. Ульянов (Ленин).
Народный комиссар и председатель Военно-революционного совета Южного фронта
И. Сталин».
