В первых числах декабря последние эшелоны германских оккупационных войск оставили Ростов. На Украине и в Донской области не осталось почти ни одного немецкого солдата.
Гетман Скоропадский бежал из Киева. Донская и украинская контрреволюция, продававшая родную страну, лишившись поддержки германских штыков, сразу же начала искать нового «хозяина», который помог бы ей кровавой рукой задушить растущее не по дням, а по часам революционное движение.
Начатые еще в сентябре—октябре переговоры донского командования с англо-французскими империалистами продолжались и в ноябре—декабре 1918 г. В начале ноября Краснов отправил в Париж и Лондон письма, прося об оказании ему помощи. 25 ноября (ст. ст.) Краснов встречал в Новочеркасске представителей «союзников». Во второй половине декабря в Кущевке произошло свидание Краснова с представителем английского командования генералом Пуль. Французские и английские империалисты охотно обещали «помочь» Краснову, но при условии выполнения им целого ряда требований. Они решительно настаивали на немедленной передаче командования Донской армией генералу Деникину, указывая, что Краснов как «патриот» должен согласиться на установление единого командования. Зная прекрасно о состоянии донской армии и ее окончательном разложении, «союзники» обещали помощь только при условии ввода англо-французских оккупационных войск в Донскую область «для наведения порядка и для борьбы с большевизмом». Заранее оговаривалось, что оккупационные войска будут содержаться за счет Донского правительства. Французы кроме того требовали немедленного возмещения всех убытков французских граждан, имущество которых находилось на территории как Донской области, так и Украины. Даже Краснову эти требования казались чрезмерными. Правда, его смущал лишь тот факт, что согласно этим требованиям Донское правительство должно платить не только за себя, но и за Украину. Таково во всяком случае было его мнение, изложенное им на заседании Войскового круга в феврале 1919 г.
Но Краснов и «Войсковое правительство» были уже не в таком положении, чтобы делать какой-то выбор. К тому же расплачиваться все равно должны были рабочие, крестьяне, донская беднота. Вопрос заключался только в том, чтобы помощь англо-французских империалистов прибыла как можно скорее, так как положение Краснова с каждым днем становилось все безнадежнее. Краснов с горечью и сожалением вспоминал «счастливые дни» лета и начала осени 1918 г.
«Когда на Украине находились германцы, когда там был гетман Скоропадский, — говорил Краснов на заседании Войскового круга 14 (1) февраля 1919 г., — наш левый фланг и тыл были совершенно спокойны и вся западная граница с наиболее уязвимыми железными дорогами — Харьков—Юзовка—Луганск были прочно заняты германскими гарнизонами… Украина нам помогала оружием, и мы могли быть спокойны за весь наш западный фронт. В ноябре месяце мировая война закончилась поражением германцев, и зашаталась и стала разлагаться германская армия… Этим воспользовались большевики и ворвались в Харьковскую и Екатеринославскую губернии и создали новый фронт, самый опасный для нас фронт, самый уязвимый западный фронт, и наш фронт растянулся на 1200 верст… Вот при каких обстоятельствах застала нас суровая, лютая зима».
В декабре 1918 г. начался отход Донской армии Краснова из пределов Воронежской губернии сначала под напором красных частей, а потом стихийно. 28-й Верхне-Донской, Мигулинский и Казанский полки бросили позиции и разошлись по своим станицам. В конце декабря 1918 г. — начале января 1919 г. Воронежская губерния была совершенно очищена от красновцев. В начале января семь станиц во главе с Вешенской подняли восстание против Краснова и перебили своих офицеров. Одиночками, группами, полками и целыми дивизиями перебегали казаки в Красную Армию. Командование Краснова само признавалось, что к началу 1919 г. в армии Краснова осталась едва ли 1/5 ее прежнего состава, не больше 15—20 тыс. человек, да и то неспособных к какому бы то ни было сопротивлению. Вслед за Воронежской губернией красновцы вынуждены были в январе же 1919 г. очистить Хоперский и Верхне-Донской округа. Дон постепенно освобождался от власти красновской контрреволюции.
«Снова заболели тяжелой болезнью — большевизмом — донские казаки» — горевал Краснов на заседании Войскового круга 14 (1) февраля 1919 г.
Никакие карательные меры уже не могли предупредить полный развал фронта. В казачестве происходил огромный политический перелом. Решающую роль в этом переломе сыграли победы Красной Армии под Царицыном. Кроме того, политика Краснова, политика удушения трудового казачества, политика карательных экспедиций, окончательно рассеяла генеральский обман. А самолеты красных частей все чаще и чаще разбрасывали над расположением белых частей листовки, воззвания, призывавшие казаков расправиться со своим белопогонным офицерством и переходить на сторону советской власти.
В приказе Военно-революционного совета X армии 13 ноября 1918 г. указывалось, что пробуждение политического сознания казачества происходит с огромной быстротой.
«Вместо того, чтобы вкупе с генералами, помещиками и капиталистами терзать трудовой народ, беднейшее казачество переходит теперь на сторону трудового народа, чтобы вместе с ним, братски участвуя в борьбе, добиться свободной и счастливой жизни под своей собственной властью — под властью рабочих, трудового крестьянства и казачества. Казак, понявший истинные интересы трудового народа, перешедший открыто на его сторону, больше не враг нам, а брат и товарищ в великой борьбе, которую мы ведем с насильниками—помещиками и капиталистами».
Военно-революционный совет X армии приказывал командирам, красноармейцам принимать все меры к охране жизни и безопасности переходящих на нашу сторону казаков, братски принимать их в свою среду.
Так же как и сталинский приказ от 30 августа, приказ от 13 ноября, подписанный т. Ворошиловым, сыграл огромную роль в ускорении политического перелома в сознании трудовых казаков и переходе их на сторону красных частей.
Белое командование прилагало все усилия, чтобы как-нибудь задержать процесс разложения своей армии. В феврале 1919 г. была создана специальная комиссия Большого войскового круга «по обороне», которой поручено было разработать мероприятия по борьбе с дезертирством и поднятию дисциплины в частях. Так как карательные экспедиции уже были безрезультатны, комиссия для поднятия дисциплины в частях в числе прочих мер предлагала:
«а) Налагать наказание розгами или плетьми от 10 до 50 ударов за первое дезертирство, трусость на поле сражения, в разведке и сторожевке, за грабеж и за неисполнение боевых приказов.
б) За второе дезертирство — смертную казнь.
в) Заменять положенные уставом Воинских наказаний тюремные заключения поркой розгами или плетьми за каждый месяц тюрьмы—10 ударов, а всего не более 50 ударов».
Приказ этот, буквально воспроизводящий времена крепостничества, только подливал масла в огонь. После розог казаки еще скорее перебегали на сторону Красной Армии.
В то время как армия Краснова катастрофически таяла, потеряв всякую боеспособность, на юге, на Кубани вырастала новая враждебная советской власти сила, ожесточенная борьба с которой развернулась в 1919 г. Это была армия Деникина, собиравшая при помощи англо-французских империалистов силы для организации нового натиска на Страну советов. По подсчетам самого командования «добровольческой» армии, 10 ноября 1918 г. в армии было налицо 42 136 штыков и сабель, свыше 400 пулеметов, около 100 орудий, около 1 млн. патронов и т. д., всего 7 дивизий, отряд Шкуро и другие части. В создавшихся условиях Краснов вынужден был под давлением союзников согласиться на установление единого командования и передать руководство остатками Донской армии Деникину.
26 декабря 1918 г. (ст. ст.) происходило свидание Краснова и Деникина в Торговой (Сальске). В тот же день был издан приказ Деникина:
«По соглашению с атаманом Всевеликого Войска Донского и Кубанского, сего числа я вступаю в командование всеми сухопутными и морскими силами, действующими на юге России. Генерал-лейтенант Деникин». К этому приказу Краснов со своей стороны приписал: «Единое командование — своевременная и неизбежная ныне мера для достижения полной и быстрой победы в борьбе с большевиками».
Спустя месяц после опубликования приказа о назначении Деникина «главнокомандующим вооруженными силами юга России» Краснов на заседании Войскового круга буквально из кожи лез, чтобы заслужить похвалу своих новых хозяев.
«Царевна в светлом парчевом сарафане с нами и перед нами, — распинался он. — Эта царевна — доблестная добровольческая армия. Она идет к нам на помощь, чтобы вдохнуть новые силы в изнемогающие души борцов. И скоро будет так, как в сказке: донской богатырь вступит в брак с этой царевной, и будем мы пир пировать, и на этот пир приедут гости иноземные. …Единое командование осуществлено. С нами идут союзники, овеянные славой победы над германцами. С нами идет добровольческая армия».
Но никакое краснобайство не могло уже спасти Краснова. На следующий день после этой речи, 2 (15) февраля 1919 г. Войсковой круг большинством голосов выразил недоверие командующему Донской армией генералу Денисову и принял отставку Краснова.
Дело было, конечно, не в личной неудаче Краснова, а в провале всего плана организации «казачьей Вандеи» на Дону. Создать «единый фронт» казачества против советской власти Краснову не удалось и не могло удаться. Трудовое казачество, те же крестьяне (за исключением казацких верхов — кулачества), в своем большинстве не могло итти в союзе с помещиками, буржуазией и интервентами против советской власти.
В тяжелейших условиях товарищ Сталин вместе с товарищем Ворошиловым организовали победу над Красновым и стоящим за его спиной германским империализмом. Уже один факт беспримерной по своему героизму и самоотверженности обороны Царицына внес смятение, создал перелом в рядах казачества. Сила Красной Армии, сила ее сопротивления, героизм» отвага ее командиров и руководителей внушали уважение» заставляли самых отсталых в армии противника задуматься над тем, что основа этой непобедимости в том, что бойцы Красной Армии дерутся за свое кровное дело, за дело всех трудящихся, всех рабочих и крестьян.
Большевистская, сталинская агитация раскалывала ряды казачества. Через окопы, через проволочные заграждения, через линию фронта — всюду проникали идеи Ленина—Сталина, пробуждая политическое сознание казаков. Огромной силы натиск красных частей со стороны Царицына и с каждым днем растущая борьба в тылу белогвардейцев в итоге своем привели к неизбежному краху красновщины.
Так был разбит враг на первом этапе гражданской войны в 1918 г. Огненное кольцо фронтов, которым окружили иностранные интервенты и русские белогвардейцы Советскую республику, было разорвано. Красная Армия разбила интервентов и на юге и на востоке страны. Но борьба на этом не кончилась, а только начиналась. На смену Краснову на юге пришел Деникин, на смену чехо-словакам — Колчак.
В 1919 и 1920 гг. империалисты всех стран организовали развернутый поход всех капиталистических стран против Страны советов. Впереди были еще более ожесточенные и трудные бои.
Но уже в первый период гражданской войны вполне сложились и определились те основные условия побед Красной Армии, которые так четко и ярко обобщены в «Кратком курсе истории ВКП(б)». Красная Армия показала, что она непобедима. Она знала, за что ведет борьбу. За Красной Армией стоял весь советский народ, который поднялся на отечественную войну. Во главе народа и армии стояли большевистская партия и вожди партии Ленин и Сталин. Поэтому враг был разбит в 1918 г., и были созданы все предпосылки, чтобы бить врага и в дальнейшем.
4 июля 1919 г. Ленин, выступая на заседании ВЦИК и Московского совета, сравнивал обстановку в стране в июле 1918 г. и в июле 1919 г.
«Товарищи, припомните положение год тому назад, — говорил Ленин. — Как раз в июле 1918 г. тучи, казалось бы, самые грозные и беды, казалось бы, совершенно непоправимые скопились вокруг Советской республики. Тогда, как и теперь, ухудшилось продовольственное положение именно перед новым урожаем, именно в конце старого продовольственного года, когда истекают запасы. В прошлом году положение было несравненно тяжелее. Как и теперь, к продовольственным трудностям прошлым летом прибавилось еще больше политических и военных трудностей внутри и вне. Когда летом прошлого года собрался съезд Советов, он совпал с восстанием левых эс-эров в Москве, он совпал с изменой тогдашнего командующего армией левого эс-эра Муравьева, который почти открыл у нас фронт. Лето 1918 г. совпало с громадным заговором в Ярославле, который был, как теперь доказано и признано участниками, вызван французским послом Нулансом, который подговорил Савинкова устроить этот заговор, гарантируя, что высаживающиеся в Архангельске французские войска придут на помощь в Ярославль, что при самом трудном положении Ярославля его ожидает соединение с Архангельском, соединение с союзниками и, следовательно, ближайшее падение Москвы. С востока врагу в это время удалось захватить Самару, Казань, Симбирск, Сызрань… С юга казацкие войска, подкрепляемые германским империализмом, — это установлено с полной точностью, — подкрепляемые германским империализмом, получали деньги и вооружение. Враги напали на нас, они окружили нас с двух сторон, они издевались над нами…
Вот каково было тогдашнее, казалось бы, совершенно безвыходное окружение Советской республики, при неслыханных трудностях продовольственного положения, и когда наша армия едва начинала складываться. У нее не было организации, у нее не было опыта, мы должны были наспех, наскоро сбивать отряд за отрядом, — о цельной систематической работе нечего было и думать. И если мы пережили этот год, если, опираясь на этот опыт и твердо держа его в своем воспоминании, посмотрим на теперешнее положение, то мы с полным правом можем сказать: да, положение трудное, но сравнение того, что было пережито в прошлом году, с тем, каково положение сейчас, — это сравнение показывает даже со стороны внутреннего простого соотношения сил, даже со стороны сопоставления фактов, касающихся временных трудностей, что наше теперешнее положение несравненно более устойчиво, и поэтому тысячу раз было бы преступно поддаваться панике. Если год назад положение было несравненно тяжелее и все-таки трудности были преодолены, то мы с абсолютной уверенностью можем сказать, нисколько не преувеличивая сил и не преуменьшая трудностей, что и теперь мы их преодолеем».
Ленин считал, следовательно, что обстановка летом 1918 г. была еще тяжелее, чем летом 1919 г., потому что в 1918 г. мы еще не имели опыта, Красная Армия только создавалась. К тому времени, когда на нас пошли походом 14 государств, когда борьба шла с Колчаком, Деникиным, Юденичем и Врангелем, была уже создана армия, закаленная в первых боях, армия, опыт которой умножался и рос. И если Красная Армия била врага на самом первом этапе гражданской войны, то не было сомнения в том, что она будет бить его еще более умело и успешно в дальнейших боях.
Огромную роль в дальнейших победоносных боях гражданской войны сыграл сталинский опыт, накопленный под Царицыном.
Когда в мае 1919 г., через 8 месяцев после отъезда товарища. Сталина, Царицын вновь оказался в критическом положении, накануне захвата его белыми, Ленин в телеграмме от 30 мая 1919 г. дал защитникам красного города следующий важнейший, решающий совет:
«Немедленно выделите группу ответственнейших и энергичнейших царицынских работников, участвовавших в проведении назначаемых Сталиным мер по обороне Царицына, и поручите им начать проведение всех этих мер с такой же энергией. Имена ответственных телеграфируйте. Предсовобороны Ленин».
Совет Ленина защитникам Царицына в 1919 г. был ясен: «действуйте, как Сталин в 1918 г.», «опирайтесь на кадры, прошедшие сталинскую школу, — в этом секрет победы». Это была замечательная ленинская оценка сталинского опыта работы в Царицыне. Это была оценка тех кадров, которые вырастил, воспитал Сталин на Царицынском фронте.
В эти летние месяцы 1919 г., когда Ленин посылал свою телеграмму, положение Царицына опять было чрезвычайно тяжелым. Едва вступив в командование всеми «вооруженными силами юга России», Деникин послал Врангеля для захвата Царицына. Ожесточенные бои вокруг Царицына продолжались и в 1919 г. Но это был другой период, другое время, и разгром Деникина происходил уже не с Царицынского плацдарма.
Разгром Деникина в 1919 г., как и Краснова в 1918 г., был осуществлен под руководством товарища Сталина, по сталинскому плану.
