Царицин в начале гражданской войны

«Волею Н-го Всероссийского съезда советов», — как говорилось в приказе № 1 Царицынского совета от 7 ноября 1917 г., — в городе была установлена советская власть. Трудные и ответственные задачи стояли в это время перед царицынской большевистской партийной организацией, перед трудящимися Царицына.

Открытых контрреволюционных выступлений, заговоров, восстаний в городе в первые месяцы советской власти не было, но буржуазия собирала и готовила силы. Была установлена связь контрреволюционных элементов города с «Войсковым правительством» Каледина. В течение двух месяцев—ноября и декабря 1917 г. — шла борьба советской власти с организованным меньшевиками и эсерами саботажем. Царицынский телеграф, вследствие саботажа почтово-телеграфных служащих, бездействовал свыше трех недель, и связь Царицына с центром почти весь ноябрь 1917 г. была прервана. Зато телеграф передавал телеграммы, директивы Каледина о собирании сил контрреволюции.

17 декабря по призыву совета была организована демонстрация протеста рабочих города против саботажников. 18 декабря было созвано широкое совещание всех общественных организаций по ликвидации саботажа. Но саботажники, руководимые меньшевиками и эсерами, все еще не сдавались. Только принятие решительных мер положило конец саботажу. 23 декабря на чрезвычайном собрании, созванном исполкомом совета, было принято решение: «26 декабря все саботажники должны стать на свои места и приступить к работе. Если это сделано не будет, то они будут объявлены врагами народа и все без исключения уволены со службы». Это решение оказало свое действие, и, так как телеграф был укреплен к этому времени рядом партийных работников, с саботажем к концу декабря 1917 г. было покончено.

На заседании совета 21 ноября Ерман со всей остротой поставил вопрос об удалении из совета эсеров и меньшевиков.

«Принимая во внимание хроническую забастовку, — говорил он, — выразившуюся в том, что фактически они в совете не работают, в совет не являются, следует считать их выбывшими и предложить заводам переизбрать дезертировавших из совета». Совет полностью согласился с мнением Ермана.

Разоблачая меньшевиков и эсеров, громя саботажников, Царицынский совет и царицынская большевистская партийная организация одновременно проводили огромную работу по организации новой власти.

Перечень вопросов, которые обсуждались в декабре, январе, феврале на заседаниях совета, исключительно разнообразен. Он показывает, как шаг за шагом руководство совета проникало во все области жизни города, как возникали тысячи новых сложных вопросов, как овладевали большевики сложными вопросами строительства нового государства, как выполняли они лозунг Ленина—научиться Россией управлять. О союзе безработных, об организации совета народного хозяйства, о контроле над банками, о помещении для беженцев, о национализации банков, о бонах, о гимназиях, об аптекарском комиссариате, об автомобилях, об извозчиках, о спекуляции, о борьбе с безработицей, о смете на содержание тюрьмы, о зарплате делопроизводителю совета, об эпидемических заболеваниях, о положении на фронте, о строительстве Красной Армии, о продовольствии города — таковы те большие и мелкие вопросы, которые обсуждал и решал Царицынский совет в декабре 1917 г. и январе и феврале 1918 г.

Первым долгом надо было обеспечить бесперебойную работу промышленности, организовать рабочий контроль над производством. 3—4 декабря 1917 г. на первой городской конференции фабзавкомов была выделена комиссия по организации рабочего контроля.

В ответ на установление контроля буржуазия и объединявший ее торгово-промышленный комитет приняли специальную резолюцию, в которой признали контроль «актом незакономерным». «Контроль, проектируемый исполнительным комитетом совета Р. С. Д., проводимый в жизнь явочным порядком, — говорилось в резолюции, — принимает формы желания трудящихся масс построить свое благополучие на разорении других классов, а это неминуемо повлечет за собой полнейшее крушение экономической жизни страны. На этом основании торгово-промышленный мир города Царицына, протестуя против введения контроля, ответственность за последствия, могущие возникнуть на этой почве, принять на себя не может. И отказываясь в работах в этом направлении при проведении в жизнь Исполнительным комитетом совета Р. и С. Д. контроля, торговцы и промышленники оставляют за собой свободу действий».

Эта «свобода действий» выразилась, во-первых, в том, что буржуазия спешно переводила свои денежные средства из Царицына в другие города (преимущественно Ростов), оставив, таким образом, предприятия без всякой финансовой базы. Вслед за этим буржуазия сама спешно выехала из города навстречу Каледину, а на предприятиях оставляла следующие «распоряжения» и «объявления»:

«Ввиду общего застоя дел и отсутствия денег все заводы закрываются. Всем рабочим и служащим выдать расчет». Следует подпись бр. Максимовых, владельцев крупнейших лесных заводов. Такое же объявление вывесили владельцы чулочной фабрики Меркуловых: «Ввиду невозможности пополнить запас пряжи, иголок и прочего, акционерное общество вынуждено уволить работниц отделов: мотального, ластичного… автоматического, заделочного и приемщиц этих отделов». Аналогичные действия против рабочего контроля предприняло и правление крупнейшего в Царицыне орудийного завода. Поэтому уже в декабре 1917 г. с большой остротой встал вопрос о национализации ряда предприятий. Первыми в Царицыне были национализированы максимовские лесные заводы. 31 декабря 1917 г. на заседании совета было решено в связи с бегством Максимовых заводы национализировать. В этот же день на общем собрании рабочих было выбрано новое правление завода. Правление завода послало специальную делегацию в Петроград для получения официальной санкции на национализацию завода. В середине января делегация возвратилась с извещением, что, по постановлению ВСНХ, заводы и лесоматериалы, находящиеся в верховьях Волги, впредь до декрета о национализации, закрепляются за Царицынским советом.

Вслед за максимовскими заводами были национализированы чулочная фабрика бр. Меркуловых и в марте 1918 г. — орудийный завод. Национализация орудийного завода произошла при непосредственном вмешательстве Владимира Ильича.

Правление завода еще до Октября и особенно после Октября почти полностью прекратило всякое кредитование. Завод переживал острейший финансовый кризис. В ноябре 1917 г. в Петроград были посланы члены заводского комитета для изыскания средств. В марте 1918 г. вопрос о необходимости национализации завода встал с особой остротой. На общем собрании рабочих было принято решение о посылке в Москву специальной делегации для выяснения этого вопроса в центре. В делегацию рабочие избрали председателя завкома орудийного завода Сапожникова И. П. и члена завкома Рябова И. С. Примерно в середине марта делегаты приехали в Москву. Сначала они отправились в Народный комиссариат по военным делам (завод был военный).

«Там сидели люди, — рассказывал т. Сапожников, — которые только сняли свои эполеты, а петлицы еще были оставлены. Они приняли нас очень сухо, нам приходилось ходить от одного к другому, от другого к третьему… Мы там три недели обивали пороги, и нам все время указывали на дверь…»

После посещения ВСНХ, когда о приезде делегации рабочих орудийного завода было сообщено Ленину, Владимир Ильич тотчас же отдал распоряжение, чтобы делегаты явились к нему на прием. Ленин принял делегатов 24 апреля 1918 г.

«Мы прямо всю ночь не спали и ждали, когда уже, наконец, наступит 10 ч. утра и мы увидим товарища Ленина, — рассказывал в своих воспоминаниях т. Сапожников… — Утром мы взяли пропуска в здание Кремля. У нас спросили документы и дали нам пропуск на второй этаж. Посидели мы там минут тридцать и нас вызвали к тов. Ленину. Входим, смотрим— большая комната — это была канцелярия, справа тоже комната — там стучали машинки. В этой комнате были ковры. Мы думали, что у тов. Ленина вся комната в коврах, но когда мы вошли в эту комнату, то мы глубоко ошиблись, там совершенно не то—скромный кабинет, стол стоял наискосок и три телефона. Тов. Ленин сидел в кресле за столом. Мы к нему подошли, поздоровались, он стал нас расспрашивать, что у нас там делается, и с чем мы к нему пришли. Мы ему говорим, что по такому-то вопросу мы нигде не могли основательно ничего добиться. Тов. Ленин позвонил, и к нему вошел его секретарь. Мы сказали тов. Ленину, что необходимо национализировать завод… Он тогда стал нас расспрашивать более подробно об этом заводе и обо всем, что у нас там происходит. Мы говорим, что мы сейчас добиваем… Каледина и наши отряды отправились к Нижнему Чиру. Владимир Ильич все это выслушал… он спрашивает—семейные ли мы? Мы утвердительно сказали. Тогда он нам говорит: вам нечего здесь оставаться, вы можете вернуться к своей семье, а вопрос этот будет сообщен Совнаркомом через Царицынский совдеп. Владимир Ильич с нами попрощался и мы ушли. Мы уже почти вышли на улицу, вдруг мы подумали, с чем мы уезжаем — с пустыми руками, и вернулись обратно к товарищу Ленину. Мы говорим, что как же нам ехать обратно с пустыми руками. Мы с собой никакой бумажки не захватили. Тов. Ленин позвонил снова своему секретарю тов. Фотиевой и сказал ей, что вот, мол, такие-то представители орудийного завода и что им нужно написать бумажку о том, что вопрос о национализации завода будет разрешен в ближайшие дни и сообщен через Царицынский совдеп».

Сохранилась запись этого разговора Ленина с царицынской делегацией. Эта запись показывает, как подробно Ленин выяснял положение на заводе, интересуясь и количеством рабочих и запасами металла, наличием топлива, качеством технического оборудования и т. д. Ильич записал фамилии делегатов, их адрес в Москве, записал у себя, что на заводе большая разруха, что военный завод, начиная с февраля, изготовлял плуги (сделал 150 штук) и ремонтировал паровозы.

Свое обещание Ленин выполнил. В конце апреля 1918 г. было получено официальное подтверждение ВСНХ о национализации завода, а также присланы денежные средства.

Только исключительные меры и необыкновенный героизм царицынских рабочих обеспечили возможность относительно бесперебойной работы промышленности в тяжелейших условиях нарастающей гражданской войны. Но и эти исключительные меры не спасли Царицын от роста безработицы, которая еще более усугубила и без того тяжелое положение города. В марте—апреле в Царицыне насчитывалось свыше 8 тыс. безработных, причем безработица возникла и развивалась не за счет остановки царицынских заводов, а за счет притока извне, за счет огромной массы беженцев, которые буквально переполняли город в весенние месяцы 1918 г.

13 апреля по городу проводился «день безработных». Рабочие отчисляли в помощь безработным свой полдневный заработок. По всем заводам города принимались решения об отчислении полпроцента ежемесячного заработка для создания фонда безработных.

Организовывались общественные столовые, строились бараки для безработных, но этого было мало. Желая кардинально покончить с безработицей, совет подготовил план организации общественных работ.

Специально созданный комитет по организации общественных работ проектировал: постройку шоссе от города до пушечного завода протяжением 8—9 верст; строительство набережной по Волге; замощение улиц; строительство каменного двухэтажного здания школы «французского завода», устройство новых садов; расширение детского приюта, детский санаторий на 100 детей; строительство новой трамвайной линии и, наконец, постройку Волго-Донского канала.

Вопрос о постройке Волго-Донского канала был поставлен Царицынским советом на разрешение Совнаркома. Совнарком вынес следующее решение:

«Совет Народных Комиссаров в заседании 14 мая 1918 г., признавая в принципе необходимость производства новых работ на водных путях… ассигновал на приступ к работам и разработку проектов по Волго-Донскому каналу 6.500.000 р.»

После решения Совнаркома в Царицыне начала работать изыскательная партия по прорытию Волго-Донского канала.

Значительно меньше занимался Царицынский совет продовольственным вопросом. Продовольственное дело целиком было передоверено продовольственной управе при городской думе. Серьезных продовольственных трудностей Царицын не испытывал. В городе процветала свободная продажа хлеба и неизбежно связанная с нею в тех условиях спекуляция. Городская управа всецело этому потворствовала, совет не противодействовал. Лишь 9 апреля, впервые после Октябрьской революции, совет принял решение о создании чрезвычайной продовольственной комиссии, задача которой ограничивалась одним «обследованием запаса муки в городе».

По отношению к городской думе с самого же начала советом и в частности предателем Мининым как «городским головой» была занята явно примиренческая, либеральная линия. Решено было ликвидировать городскую думу «тихой сапой». У думы постепенно отнимался отдел за отделом. 22 апреля Исполком совета принял решение о принятии от городского самоуправления отдела призрения. Затем такое же решение было принято в отношении жилищного отдела. 16 мая на заседании совета впервые встал вопрос о ликвидации городской думы. Было принято принципиальное решение о необходимости ликвидации думы и дан недельный срок для проведения этого мероприятия. Но 21 мая совет опять продолжал свою линию ликвидации думы по частям и принял решение о переходе милиции от городского самоуправления к совету. Только 26 мая совет решился ликвидировать продовольственный отдел городской управы, а 6 июня, в день приезда товарища Сталина в Царицын, было заслушано, наконец, сообщение о роспуске думы и об образовании комиссии городского хозяйства при совете.

Таким образом, последовательность «отмирания» функций городской думы—результат преступной политики Минина— была такова: первым отобрали отдел призрения, последним— продовольственный отдел. Это была крупнейшая ошибка совета и партийной организации. Эта ошибка объяснялась прежде всего тем, что к разрешению продовольственного вопроса подходили с узко «местной» точки зрения. Над вопросами снабжения страны хлебом, помощи Царицына центру, не задумывались. А со снабжением города—плохо ли, хорошо ли— продовольственная управа справлялась; этого было достаточно, чтоб ее не трогали. Буржуазия, с которой либеральничал Минин, наглела.

Царицын был переполнен контрреволюционными элементами, белым офицерством. В начале марта 1918 г. в Царицын приехал генерал Лукомский, бывший начальник штаба у Корнилова, пробиравшийся по поручению Корнилова на Кубань для установления связи с Кубанской радой. В Царицыне генерал Лукомский встретил адъютанта Корнилова—Толстого и мужа дочери Корнилова—моряка Маркова. Таким образом, Корнилов имел своих агентов в Царицыне, которые открыто проживали в городе, и никто их не трогал. Сам Лукомский прожил почти две недели в Царицыне у знакомых Толстого.

«Постоянного террора еще не было», — писал в своих воспоминаниях Лукомский, характеризуя обстановку в Царицыне. А ведь это было время, когда Корнилов после занятия Ростова Красной Армией направился в свой «первый кубанский поход», когда за лазутчиками Корнилова надо было особо следить, когда бдительность к врагу должна была быть особо повышенной.

Все это создавало благоприятную почву для процветания и выращивания контрреволюционных организаций, которые, открыто не выступая, создавались именно в это время.

Меньшевики и эсеры пользовались всяким поводом для призыва к антисоветским демонстрациям, для организации контрреволюционных сил. Во время выборов в Учредительное собрание меньшевики и эсеры призывали к контрреволюционной демонстрации против советской власти. Правда, выборы в Учредительное собрание по Царицыну и Царицынскому уезду были более чем неблагоприятны для эсеров и меньшевиков. 17 ноября 1917 г. был закончен подсчет голосов по выборам в Учредительное собрание по городу. Всего по городу голосовало 32984 избирателя. Большевики по городу получили больше половины всех поданных голосов—16613 голосов; эсеры — 4468, меньшевики — 2 669, кадеты — 2 889. Особым успехом пользовался большевистский список № 10 по пятому участку (поселок «французского завода»), где за большевиков было подано 3357 голосов из 4 689 голосовавших, а также в полках 93-м (1 452 голоса из 1 735 голосовавших) и 241-м (698 из 995).

Преобладающее большинство голосов большевистский список получил и по Царицынскому уезду. Из поданных 41 761 голосов большевики получили 19333 (почти половину), эсеры — 18318, меньшевики — 580, кадеты — 394.

На заседании совета 2 декабря 1917 г. рабочие Царицына совершенно недвусмысленно определили свое отношение к Учредительному собранию.

«Что народ сделал — Учредительное собрание не переделает», — заявила на заседании совета грузчица Савилова, известная в Царицыне под именем «Саши-трубки». «Мы требуем, чтобы Учредительное собрание утвердило все законы, изданные после Октябрьского переворота, — говорилось в резолюции, принятой единогласно советом 2 декабря… — Мы заявляем, что если Учредительное собрание в большинстве или в известной части будет контрреволюционно и будет выступать против народных интересов, мы примем все меры для защиты народной революции».

В Царицыне, где с первых же дней советской власти нависла угроза калединской контрреволюции, вопрос о создании вооруженной силы для защиты города был решающим вопросом строительства новой власти.

Как же складывались, из кого состояли в первые месяцы советской власти вооруженные силы, защищавшие Царицын?

Основным ядром этих вооруженных сил была Красная гвардия.

После Октябрьской революции Красная гвардия оформилась организационно. Выл создан Центральный штаб Красной гвардии и пять районных штабов. На заседании совета 21 ноября 1917 г. было вынесено решение об увеличении численности Красной гвардии. Если накануне октября ее численность не превышала 750 человек, то уже в декабре 1917 г. в ее рядах насчитывалось свыше 3 тыс. человек.

В конце декабря, по постановлению совета, в Центральный штаб Красной гвардии было введено по одному представителю от всех царицынских воинских частей. В начале января 1918 г. Красная гвардия имела уже несколько пехотных частей, кавалерийскую часть и была создана артиллерия. 18 декабря орудийный завод принял решение произвести всеобщее вооружение всех рабочих завода. 23 декабря рабочие и служащие Волжского депо постановили всем вступить в ряды Красной гвардии. Такие же решения выносили и другие предприятия города. Рабочий класс Царицына усиленно вооружался и обучался военному делу.

Вокруг этого костяка—царицынской Красной гвардии надо было объединить все революционные элементы казачества, крестьянства и организовать только что демобилизованных солдат.

Царицынская большевистская организация и Царицынский совет с самого же начала существования советской власти развернули большую работу среди крестьянства, среди казачества.

«Трудовое казачество пробуждается, — говорилось в воззвании к казакам, принятом единогласно на заседании Царицынского совета 2 декабря 1917 г. — …Трудовое казачество идет навстречу рабочим, солдатам и крестьянам… Когда мы были разрознены, мы были слабы… Сплотившись же в один крепкий, могучий союз, мы не дадим себя в обиду, мы будем непобедимы. Товарищи казаки, выбирайте депутатов из станиц, из воинских частей и проходящих эшелонов и посылайте их к нам для совместной работы по укреплению народной свободы. Товарищи казаки, мы, солдаты, мы, рабочие и крестьяне, крепко жмем вашу протянутую руку и просим передать в ваши части наш горячий, братский, революционный привет».

На заседаниях Царицынского совета часто выступали представители казачьих революционных частей, они просили помощи для борьбы с Калединым, просили присоединить их к Царицынскому гарнизону. Царицынский совет посылал в казачьи станицы своих агитаторов, большевистскую литературу, листовки, воззвания.

В начале января 1918 Г. при Царицынском совете была создана казачья военная секция. Казачья секция поставила перед собой следующие задачи: 1) организация помощи совету в борьбе с Калединым; 2) содействие в организации советской власти в хуторах и станицах, прилегающих к Царицыну.

В середине января 1918 г. был сформирован в Царицыне первый «Социалистический казачий летучий отряд» в количестве 100 человек.

В дальнейшем под руководством казачьей секции совета были созданы следующие отряды: 1) Суровикинский революционный советский казачий отряд, 2) Громославский объединенный казачье-крестьянский донской советский полк, 3) 1-й Донской казачий советский полк защиты прав трудящихся всего мира, 4) Казачий советский стрелковый полк, 5) Титовский донской полк и т. д. Секция прекратила свою работу только тогда (1 ноября 1918 г.), когда организованные под ее руководством отряды значительно окрепли, когда они стали соединяться в регулярные войсковые части. Вместо казачьей секции при Царицынском совете был создан отдел «Донской бедноты».

Таким образом, рабочая Красная гвардия, с одной стороны, вновь созданные революционные полки иногородних, трудового казачества и крестьянства, с другой стороны, — вот кто составлял основную массу защитников Царицына в этот первый период (январь—март 1918 г.) гражданской войны.

Кроме этих вновь созданных отрядов огромное значение имели, конечно, старые воинские части, входившие в состав Царицынского гарнизона.

После демобилизации армии вставала ответственнейшая задача сохранить наиболее революционную часть солдат, не дать им разойтись по домам и полностью разоружиться.

Кроме того, надо было одеть, накормить, вооружить вновь формирующиеся части, обеспечить должное военное и политическое руководство. Вначале все руководство этими вопросами сосредоточивалось преимущественно в «штабе обороны», который был создан по постановлению исполкома совета 19 декабря 1917 г. Но на основании декрета советской власти, на заседании совета 27 апреля 1918 г. при обсуждении вопроса об организации Красной Армии было принято решение о создании Царицынского военного комиссариата.

Таковы были первые шаги по организации советской власти в Царицыне.

К лету 1918 г. в рядах царицынской большевистской партийной организации насчитывалось свыше полутора тысяч членов партии.

В декабре, январе, феврале почти на каждом заседании городского комитета партии обсуждались организационные вопросы.

10 декабря обсуждался вопрос об организации молодежи, и одному из членов комитета было поручено руководство этой работой. Вскоре был создан в Царицыне Союз молодежи имени III Интернационала, ставший важнейшей опорой партийной организации.

14 декабря горком партии обсуждал вопрос о районных комитетах партии и о вооружении членов партии.

В Царицыне организовалось пять райкомов — «французский завод», пушечный, городской райком, царицынский, бекетовский.

Первое время на заседаниях партийного комитета стояли вопросы исключительно партийной работы: об агитаторах, о библиотеке, о праздновании Первого мая, об организации районов, об организации молодежи, о партийной конференции и т. д. Вопросы социалистического строительства почти не обсуждались. Взаимоотношения совета и партийной организации не были налажены. Это вызывало ряд разногласий. Советские работники не отчитывались в партийной организации. Партийная организация недостаточно контролировала работу совета. Не случайно протоколы заседаний партийного комитета упоминают о «государственниках» (так «окрестили» советских работников на заседании партийного комитета). В этом сказывалось непонимание и игнорирование новых задач работы, а в самом названии звучал как будто явный упрек товарищам, которые ушли на работу «не свойственную», «не подходящую» для коммуниста.

Но наряду с этой ошибкой была и другая, значительно более серьезная. В протоколах партийного комитета, начиная примерно с мая 1918 г., рядом с вопросом о «государственниках» все чаще и чаще обсуждался вопрос об «иногородних». Причем речь шла об особого рода иногородних. Это совсем не иногородние крестьяне, это иногородние члены партии, приехавшие в Царицын из других городов, преимущественно из Ростова и с Украины. Уже в самом этом прозвище звучала неприязнь, звучал местный сепаратизм, недовольство местных товарищей приездом «чужаков». Эти местнические настроения были очень сильны в царицынской большевистской организации. Сколько энергии, сколько сил, сколько времени было потрачено на заседаниях партийного комитета на распри между «местными» и «иногородними» большевиками! Опасность этого местного сепаратизма была тем более велика, что разгар борьбы падал именно на май-июнь, когда Царицыну начала все более угрожать непосредственная опасность наступления контрреволюционных банд. Эти местнические настроения—показатель слабости организации, показатель недостаточной ее большевизации, результат просачивания мелкобуржуазных влияний в ее среду. Требовался самый решительный удар по этим местническим настроениям для укрепления организации, для усиления ее боеспособности. Это было сделано только в июне-июле 1918 г., когда в Царицын приехал товарищ Сталин.

Мелкобуржуазные влияния в царицынской партийной организации сказались и в другом.

По вопросу о войне и мире 22 февраля 1918 г. Исполнительный комитет Царицынского совета большинством в 42 голоса против 15 вынес решение против заключения Брестского мира. Через несколько дней пленарное заседание совета большинством 129 голосов против 18 при 8 воздержавшихся подтвердило линию, взятую исполкомом. Условия мира были признаны неприемлемыми.

Но уже 3 марта совет изменил только что принятое решение. Стало известно о том, что ВЦИК и Совнарком приняли условия мира. И совет немедленно, без всяких колебаний, принял следующую резолюцию:

«Решение Совета народных комиссаров по вопросу о мире разошлось с решением нашего совета. Мир подписан. В тяжелую годину, которую переживает социалистическая родина наша, мы призываем всех трудящихся сплотиться вокруг советской власти. Мы выражаем полное доверие ЦИК и выбранному II съездом Совету Народных Комиссаров. Мы продолжаем готовиться к борьбе с мировыми угнетателями. И на всякое покушение на советскую власть мы ответим организованным грозным отпором».

Резолюция была принята абсолютным большинством при четырех воздержавшихся. Попытка протащить предательскую «лево-коммунистическую» позицию в вопросе о Бресте была бита.

Но нужна была еще суровая школа гражданской войны, нужна была подлинно большевистская закалка организации, нужна была сталинская выучка, сталинская школа, чтобы мелкобуржуазные влияния в царицынской партийной организации были разбиты до конца.

Царицынская партийная организация крепко стала на ноги только тогда, когда в Царицын приехал товарищ Сталин.